Судебные решения, арбитраж
Рента недвижимости; Сделки с недвижимостью
Обращаем Ваше внимание на то обстоятельство, что данное решение могло быть обжаловано в суде высшей инстанции и отменено
Судья Московского городского суда Г.А. Тихенко, изучив кассационную жалобу представителя ответчиков Г.Е.А. и Г.О. по доверенностям П., поступившую в Московский городской суд 26.04.2017 г., на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 16.03.2017 г. по гражданскому делу по иску Г.Н. к Г.Е.А., Г.О. о признании сделки недействительной,
установил:
Истец Г.Н. обратилась в суд с иском к ответчикам о признании недействительным договора ренты на условиях пожизненного содержания с иждивением от 15.11.2013 г. в отношении квартиры по адресу: *, заключенного между Г.О., действующей как опекун за Г.З., и Г.Е.А. с применением последствий недействительности сделки, указывая на то, что истец является дочерью Г.З., которая при жизни составила завещание, которым завещала принадлежащую ей квартиру по адресу: * истцу. Г.З. умерла 08.10.2015 г. При оформлении наследственных прав истцу стало известно, что собственником квартиры по вышеуказанному адресу является ответчик Г.Е.А. Истец полагает, что договор ренты на условиях пожизненного содержания с иждивением от 15.11.2013 г. заключен ответчиком Г.О. (родной сестрой истца) и ее зятем Г.Е.А. незаконно в нарушении п. 3 ст. 37 ГК РФ, указанные действия истец расценивает как намеренные, имеющие единственную цель вывести спорную квартиру из наследственного имущества, истец не была умышленно поставлена ответчиком Г.О. в известность об обращении в суд с заявлением о признании матери недееспособной и заключении оспариваемого договора, данными действиями ответчика Г.О. нарушено законное право истца стать опекуном матери, а также нарушены наследственные права, кроме того, при заключении спорного договора ренты, за ее матерью Г.З. право пожизненного безвозмездного проживания в спорной квартире по адресу: * не было сохранено, на основании Постановления органов опеки местом жительства матери было определено совместное проживание с ответчиком Г.О. по адресу: *.
Решением Преображенского районного суда г. Москвы от 27.09.2016 г. в удовлетворении исковых требований отказано.
Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 16.03.2017 г. постановлено:
Решение Преображенского районного суда г. Москвы от 27 сентября 2016 года, отменить, принять по делу новое решение:
Признать недействительным договор ренты на условиях пожизненного содержания с иждивением, заключенный 15.11.2013 г. между Г.О., действующей как опекун недееспособной Г.З., и Г.Е.А.
Включить квартиру, расположенную по адресу: * в наследственную массу после смерти Г.З.
Не согласившись с указанным выше апелляционным определением, представитель ответчиков по доверенностям П. обратился в Московский городской суд с кассационной жалобой, в которой ставит вопрос о его отмене, просит оставить в силе решение суда первой инстанции.
Письмом судьи Московского городского суда от 25.05.2017 г. дело истребовано в Московский городской суд.
13.06.2017 г., согласно штампу экспедиции Московского городского суда, истребованное гражданское дело поступило на рассмотрение в суд кассационной инстанции.
В соответствии с ч. 2 ст. 381 ГПК РФ по результатам изучения кассационной жалобы или представления прокурора судья выносит определение:
1) об отказе в передаче кассационных жалобы, представления для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции, если отсутствуют основания для пересмотра судебных постановлений в кассационном порядке. При этом кассационные жалоба, представление, а также копии обжалуемых судебных постановлений остаются в суде кассационной инстанции;
2) о передаче кассационных жалобы, представления с делом для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции.
Основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке являются существенные нарушения норм материального права или норм процессуального права, которые повлияли на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защита охраняемых законом публичных интересов (ст. 387 ГПК РФ).
Таких нарушений судом апелляционной инстанции при рассмотрении дела допущено не было.
Судом установлено и из материалов дела следует, что Г.Н. и Г.О. являлись дочерьми Г.З.
Г.З. на праве собственности принадлежала двухкомнатная квартира N * общей площадью 43,20 кв. м, расположенная по адресу: *.
27 ноября 1995 г. Г.З. составлено завещание, согласно которому она завещала из принадлежащего ей имущества - квартиру N * по адресу: * - дочери Ш. (Г.); земельный участок N * и расположенные на нем садовый домик, строения и сооружения, находящиеся по адресу: * - дочери Г.О., а остальное имущество, которое ко дню смерти окажется ей принадлежащим, в чем бы таковое ни заключалось и где бы оно ни находилось, - Ш. (Г.) и Г.О. в равных долях.
На основании вступившего в законную силу решения Преображенского районного суда г. Москвы от 29.06.2011 г. Г.З. признана недееспособной вследствие психического расстройства по заявлению дочери Г.О. При рассмотрении данного дела Г.Н. участия не принимала.
На основании постановления от 12.08.2011 г. руководителя Муниципалитета Внутригородского муниципального образования Тропарево-Никулино над недееспособной Г.З. установлена опека. Опекуном назначена Г.О., определено совместное проживание опекуна с подопечной по адресу: *.
15.11.2013 г. между Г.О., действующей как опекун недееспособной Г.З., и Г.Е.А. с разрешения УСЗН района Тропарево-Никулино г. Москвы (предварительное разрешение от 05.11.2013 г., распоряжение N * от 26.11.2013 г.). заключен договор ренты на условиях пожизненного содержания с иждивением, по условиям которого принадлежащая Г.З. по праву собственности квартира, находящаяся по адресу: *, передана бесплатно в собственность Г.Е.А., который обязался осуществлять пожизненное содержание с иждивением Г.З.
Указанным договором было предусмотрено, что содержание с иждивением осуществляется в натуре в виде обеспечения жилища путем сохранения права пожизненного безвозмездного проживания в отчуждаемой квартире, обеспечения питанием и одеждой, осуществления ухода в связи с состоянием здоровья, приобретения лекарств, оказания различных бытовых услуг, оплаты ритуальных услуг. Стоимость всего объема пожизненного содержания с иждивением в месяц определена сторонами в сумме 4-х прожиточных минимумов на душу населения, установленных законом при этом стоимость общего объема содержания в месяц, включая стоимость питания и одежды, установлена в сумме 3-х прожиточных минимумов на душу населения.
Означенный договор заключен Г.Е.А. с согласия супруги Г.Е.И. на заключение договора ренты на условиях по своему усмотрению. Г.Е.И. является дочерью опекуна Г.О.
Собственником квартиры по адресу: *. в настоящий момент является Г.Е.А. (л.д. 14, 74). В указанной квартире зарегистрированы его супруга Г.Е.И., а также несовершеннолетние дети Г.Е.Е. * г. рождения и Г.А.Е., * г. рождения с 22.12.2011 г.
Г.З. умерла * г.
Нотариусом М. открыто наследственное дело к имуществу умершей Г.З.
Разрешая спор, суд первой инстанции руководствовался положениями ст. 168 ГК РФ, п. 3 ст. 37 ГК РФ, Федеральным законом "Об опеке и попечительстве", и исходил из того, что на момент подписания и заключения договора ренты на условиях пожизненного содержания с иждивением от 15.11.2013 г., законным представителем Г.З. являлась Г.О., соответственно у нее имелись полномочия на совершение сделок от имени Г.З., данная сделка заключена при наличии предварительного разрешения органа опеки и попечительства, которое в установленном законом порядке не оспорено и не признано незаконным, при этом положения п. 3 ст. 37 ГК РФ к спорным правоотношениям применяться не могут, поскольку договор ренты совершен опекуном в интересах подопечной и не с близким родственником.
Между тем, как правильно указано судом апелляционной инстанции, суд первой инстанции не учел, что спорное недвижимое имущество в нарушении п. 3 ст. 37 ГК РФ фактически было отчуждено опекуном, действовавшим от имени подопечной, в пользу ее близкой родственницы (дочери) опекуна, поскольку плательщик ренты Г.Е.А. является супругом дочери опекуна Г.Е.И.
Учитывая изложенное выше, суд второй инстанции пришел к правомерному выводу об отмене решения районного суда, поскольку вывод суда о том, что договор ренты заключен не с близким родственником, не основан на материалах дела и противоречит действующему законодательству.
В соответствии со ст. 14 СК РФ близкими родственниками признаются родственники по прямой восходящей и нисходящей линии (родители и дети, дедушки, бабушки, внуки), полнородные и неполнородные братья и сестры.
В соответствии со ст. 34 СК РФ имущество, нажитое супругами в период брака, является их совместной собственностью.
В соответствии с п. 1 ст. 36 СК РФ имущество, принадлежавшее каждому из супругов до вступления в брак, а также имущество, полученное одним из супругов во время брака в дар, в порядке наследования или по иным безвозмездным сделкам, является его собственностью.
Договор пожизненного содержания с иждивением от 15.11.2013 г. был заключен между Г.О., действовавшей от имени недееспособной матери Г.З. и Г.Е.А., состоящим в браке с Г.Е.А. (дочерью опекуна Г.О. и внучкой умершей Г.З.). Указанный договор является возмездной сделкой, в связи с чем недвижимое имущество, переданное под выплату ренты, в силу ст. 34 СК РФ и п. 1 ст. 36 СК РФ перешло в совместную собственность плательщика ренты Г.Е.А. и его супруги - близкой родственницы - дочери опекуна Г.Е.И.
Доводы ответчиков о том, что договор ренты заключен с разрешения органа опеки и попечительства, которое в установленном законом порядке оспорено не было и не законным не признано, правового значении при рассмотрении настоящего спора не имеют, поскольку законность или незаконность акта органа опеки и попечительства о выдаче разрешения на совершение сделки не исключает возможность оспаривания такой сделки в судебном порядке.
При таких обстоятельствах, судебная коллегия пришла к правильному выводу о том, что договор ренты от 15.11.2013 г. в нарушение положений п. 3 ст. 37 ГК РФ был заключен опекуном Г.О. в пользу близкого родственника по прямой нисходящей линии (дочери), в связи с чем является недействительной сделкой, нарушающей требования закона, судом первой инстанции при рассмотрении дела не применена подлежащая применению норма ст. 34 СК РФ о совместной собственности супругов, что привело к неверным выводам суда о совершении сделки не с близким родственником и принятию незаконного решения.
При рассмотрении настоящего спора судом первой инстанции не были установлены фактические обстоятельства, при которых стало возможным заключение оспариваемого договора ренты, судом не была дана оценка действиям сторон договора при его заключении с точки зрения их добросовестности.
В соответствии с положениями п. 1 ст. 10 ГК РФ, в редакции, действовавшей на дату заключения договора, не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).
В соответствии с п. 2 ст. 10 ГК РФ в случае несоблюдения требований, предусмотренных пунктом 1 настоящей статьи, суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом.
Согласно позиции Верховного Суда РФ, изложенной в п. 7 Постановления Пленума от 23.06.2015 г. N 25 "О применении и некоторых положений раздела 1 части первой ГК РФ", если совершение сделки нарушает запрет, установленный п. 1 ст. 10 ГК РФ, в зависимости от обстоятельств дела, такая сделка может быть признана судом недействительной (п. 1 или п. 2 ст. 168 ГК РФ).
Согласно п. 1 указанного Постановления предусмотрено, что оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны. По общему правилу п. 5 ст. 10 ГК РФ добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность из действий предполагаются, пока не доказано иное. Поведение одной из сторон может быть признано недобросовестным не только при наличии обоснованного заявления другой стороны, но и по инициативе суда, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения.
Вопрос о наличии в действиях Г.О. и Г.Е.А. признаков злоупотребления правом был вынесен судебной коллегией на обсуждение сторон.
Из объяснений истца, данных им в заседании судебной коллегии следует, что она вместе с сестрой Г.О. и племянницей Г.А.В. принимала непосредственное участие в лечении, осуществлении ухода за больной матерью, находилась в постоянном контакте с сестрой и племянницей Г.А.В. по поводу состояния здоровья матери. Данные обстоятельства подтверждаются представленными истцом медицинскими документам, детализацией звонков ПАО "Вымпелком" и ответчиками не опровергнуты.
Несмотря на осуществление совместного ухода за больной матерью, Г.О. не известила сестру Г.Н. об обращении в суд с заявлением о признании матери недееспособной, без уведомления истца обратилась в органы опеки и попечительства по вопросу об установлении опеки над недееспособной матерью и получения разрешения на заключение договора ренты с иждивением в пользу собственной дочери и ее супруга, заключила от лица недееспособной матери договор пожизненного содержания с иждивением с зятем Г.Е.А. с целью вывода спорной квартиры из состава наследственного имущества Г.З.
Плательщик ренты Г.Е.А. в нарушение принципа добросовестности участников гражданских правоотношений, действий, направленных на реальное предоставление содержания и осуществление ухода за получателем ренты не производил. В материалах дела отсутствуют какие-либо доказательства, свидетельствующие о предоставлении им содержания Г.З. в натуре согласно условиям договора.
Как пояснил представитель ответчика в заседании судебной коллегии, Г.Е.А. совместно с получателем ренты не проживал, действий направленных на выполнение условий договора ренты в части обеспечения содержания с иждивением в натуре не осуществлял. В качестве подтверждения выполнения условий договора ренты ответчиком были представлены сберегательная книжка на имя опекуна получателя ренты Г.О. и квитанции о перечислении денежных средств. К данным документам судебная коллегия отнеслась критически, поскольку из них усматривается, что денежные средства, вносимые на банковский счет опекуна Г.О., сразу же ей снимались и фактически в том же размере вносились на ее же счет в следующем месяце. При этом, ответчиком каких-либо доказательств использования снятых с банковского счета опекуна денежных средств в интересах подопечной представлено не было, несмотря на неоднократные предложения судебной коллегии о представлении данных доказательств.
Кроме того, в ходе рассмотрения дела ответчиками не было представлено доказательств, свидетельствующих о необходимости заключения договора ренты на условиях пожизненного содержания с иждивением в интересах Г.З. при наличии у нее опекуна, на которого фактически в соответствии с нормами гражданского законодательства возлагались на безвозмездной основе все те обязанности, которые по договору ренты принимал на себя плательщик ренты.
Проверяя решение суда первой инстанции и отменяя его, судебная коллегия исходила из того, что воля сторон договора ренты не была направлена на реальное исполнение договора, действия Г.О. и Г.Е.А. не отвечают принципу добросовестности участников гражданского оборота; в результате недобросовестных действий ответчиков воля наследодателя Г.З., выраженная в завещании и направленная на равное распределение между дочерьми Г.Н. и Г.О. наследственного имущества, была нарушена; в результате недобросовестных действий ответчиков спорная квартира оказалась в собственности Г.О. и ее близких родственников, наследственные права истца Г.Н. были нарушены; единственной целью оспариваемой сделки являлся намеренный вывод имущества из наследственной массы, действия ответчиков свидетельствуют о злоупотреблении правом, и пришла к правомерному выводу о том, что договор ренты на условиях пожизненного содержания с иждивением, заключенный 15.11.2013 г. между Г.О., действующей как опекун недееспособной Г.З., и Г.Е.А., заключен с нарушением закона, в связи с чем имеются основания для признания его недействительным с применением последствий недействительности в виде включения спорной квартиры в наследственную массу наследодателя Г.З.
Суд кассационной инстанции с выводами судебной коллегии соглашается, поскольку они основаны на фактических обстоятельствах дела и подтверждаются представленными в материалы дела доказательствами.
Перечисленные в кассационной жалобе доводы по существу сводятся к ошибочному толкованию норм права, а также несогласию заявителя с оценкой представленных доказательств и фактических обстоятельств, что не может служить основанием к отмене или изменению обжалуемого апелляционного определения, поскольку согласно положениям ст. ст. 56, 59, 67 ГПК РФ суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, принимает только те доказательства, которые имеют значение для рассмотрения и разрешения дела, оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств, никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы.
Положениями ст. ст. 378, 386, 387, 390 ГПК РФ определено, что судом кассационной инстанции не производится переоценка имеющихся в деле доказательств и установление обстоятельств, которые не были установлены судами первой и второй инстанции или были ими опровергнуты.
Кроме того, следует отметить, что одним из принципов верховенства права является принцип правовой определенности, предусматривающий недопустимость пересмотра вступившего в законную силу судебного акта только в целях проведения повторного слушания по делу и получения лицом, участвующим в деле, нового судебного акта. Наличие двух точек зрения по одному вопросу не может являться основанием для пересмотра вступивших в законную силу судебных актов.
Доводы кассационной жалобы требованиям принципа правовой определенности не отвечают.
При таких данных, основания для передачи кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции отсутствуют.
На основании изложенного, руководствуясь п. 1 ч. 2 ст. 381, ст. 383 ГПК РФ,
определил:
в передаче кассационной жалобы представителя ответчиков Г.Е.А. и Г.О. по доверенностям П. на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 16.03.2017 г. вместе с делом для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции отказать.
© Обращаем особое внимание коллег на необходимость ссылки на "REALTIST.RU | Теория и практика управления недвижимостью" при цитированиии (для on-line проектов обязательна активная гиперссылка)
ОПРЕДЕЛЕНИЕ МОСКОВСКОГО ГОРОДСКОГО СУДА ОТ 17.07.2017 N 4Г-5629/2017
Разделы:Рента недвижимости; Сделки с недвижимостью
Обращаем Ваше внимание на то обстоятельство, что данное решение могло быть обжаловано в суде высшей инстанции и отменено
МОСКОВСКИЙ ГОРОДСКОЙ СУД
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 17 июля 2017 г. N 4г/3-5629/17
Судья Московского городского суда Г.А. Тихенко, изучив кассационную жалобу представителя ответчиков Г.Е.А. и Г.О. по доверенностям П., поступившую в Московский городской суд 26.04.2017 г., на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 16.03.2017 г. по гражданскому делу по иску Г.Н. к Г.Е.А., Г.О. о признании сделки недействительной,
установил:
Истец Г.Н. обратилась в суд с иском к ответчикам о признании недействительным договора ренты на условиях пожизненного содержания с иждивением от 15.11.2013 г. в отношении квартиры по адресу: *, заключенного между Г.О., действующей как опекун за Г.З., и Г.Е.А. с применением последствий недействительности сделки, указывая на то, что истец является дочерью Г.З., которая при жизни составила завещание, которым завещала принадлежащую ей квартиру по адресу: * истцу. Г.З. умерла 08.10.2015 г. При оформлении наследственных прав истцу стало известно, что собственником квартиры по вышеуказанному адресу является ответчик Г.Е.А. Истец полагает, что договор ренты на условиях пожизненного содержания с иждивением от 15.11.2013 г. заключен ответчиком Г.О. (родной сестрой истца) и ее зятем Г.Е.А. незаконно в нарушении п. 3 ст. 37 ГК РФ, указанные действия истец расценивает как намеренные, имеющие единственную цель вывести спорную квартиру из наследственного имущества, истец не была умышленно поставлена ответчиком Г.О. в известность об обращении в суд с заявлением о признании матери недееспособной и заключении оспариваемого договора, данными действиями ответчика Г.О. нарушено законное право истца стать опекуном матери, а также нарушены наследственные права, кроме того, при заключении спорного договора ренты, за ее матерью Г.З. право пожизненного безвозмездного проживания в спорной квартире по адресу: * не было сохранено, на основании Постановления органов опеки местом жительства матери было определено совместное проживание с ответчиком Г.О. по адресу: *.
Решением Преображенского районного суда г. Москвы от 27.09.2016 г. в удовлетворении исковых требований отказано.
Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 16.03.2017 г. постановлено:
Решение Преображенского районного суда г. Москвы от 27 сентября 2016 года, отменить, принять по делу новое решение:
Признать недействительным договор ренты на условиях пожизненного содержания с иждивением, заключенный 15.11.2013 г. между Г.О., действующей как опекун недееспособной Г.З., и Г.Е.А.
Включить квартиру, расположенную по адресу: * в наследственную массу после смерти Г.З.
Не согласившись с указанным выше апелляционным определением, представитель ответчиков по доверенностям П. обратился в Московский городской суд с кассационной жалобой, в которой ставит вопрос о его отмене, просит оставить в силе решение суда первой инстанции.
Письмом судьи Московского городского суда от 25.05.2017 г. дело истребовано в Московский городской суд.
13.06.2017 г., согласно штампу экспедиции Московского городского суда, истребованное гражданское дело поступило на рассмотрение в суд кассационной инстанции.
В соответствии с ч. 2 ст. 381 ГПК РФ по результатам изучения кассационной жалобы или представления прокурора судья выносит определение:
1) об отказе в передаче кассационных жалобы, представления для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции, если отсутствуют основания для пересмотра судебных постановлений в кассационном порядке. При этом кассационные жалоба, представление, а также копии обжалуемых судебных постановлений остаются в суде кассационной инстанции;
2) о передаче кассационных жалобы, представления с делом для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции.
Основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке являются существенные нарушения норм материального права или норм процессуального права, которые повлияли на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защита охраняемых законом публичных интересов (ст. 387 ГПК РФ).
Таких нарушений судом апелляционной инстанции при рассмотрении дела допущено не было.
Судом установлено и из материалов дела следует, что Г.Н. и Г.О. являлись дочерьми Г.З.
Г.З. на праве собственности принадлежала двухкомнатная квартира N * общей площадью 43,20 кв. м, расположенная по адресу: *.
27 ноября 1995 г. Г.З. составлено завещание, согласно которому она завещала из принадлежащего ей имущества - квартиру N * по адресу: * - дочери Ш. (Г.); земельный участок N * и расположенные на нем садовый домик, строения и сооружения, находящиеся по адресу: * - дочери Г.О., а остальное имущество, которое ко дню смерти окажется ей принадлежащим, в чем бы таковое ни заключалось и где бы оно ни находилось, - Ш. (Г.) и Г.О. в равных долях.
На основании вступившего в законную силу решения Преображенского районного суда г. Москвы от 29.06.2011 г. Г.З. признана недееспособной вследствие психического расстройства по заявлению дочери Г.О. При рассмотрении данного дела Г.Н. участия не принимала.
На основании постановления от 12.08.2011 г. руководителя Муниципалитета Внутригородского муниципального образования Тропарево-Никулино над недееспособной Г.З. установлена опека. Опекуном назначена Г.О., определено совместное проживание опекуна с подопечной по адресу: *.
15.11.2013 г. между Г.О., действующей как опекун недееспособной Г.З., и Г.Е.А. с разрешения УСЗН района Тропарево-Никулино г. Москвы (предварительное разрешение от 05.11.2013 г., распоряжение N * от 26.11.2013 г.). заключен договор ренты на условиях пожизненного содержания с иждивением, по условиям которого принадлежащая Г.З. по праву собственности квартира, находящаяся по адресу: *, передана бесплатно в собственность Г.Е.А., который обязался осуществлять пожизненное содержание с иждивением Г.З.
Указанным договором было предусмотрено, что содержание с иждивением осуществляется в натуре в виде обеспечения жилища путем сохранения права пожизненного безвозмездного проживания в отчуждаемой квартире, обеспечения питанием и одеждой, осуществления ухода в связи с состоянием здоровья, приобретения лекарств, оказания различных бытовых услуг, оплаты ритуальных услуг. Стоимость всего объема пожизненного содержания с иждивением в месяц определена сторонами в сумме 4-х прожиточных минимумов на душу населения, установленных законом при этом стоимость общего объема содержания в месяц, включая стоимость питания и одежды, установлена в сумме 3-х прожиточных минимумов на душу населения.
Означенный договор заключен Г.Е.А. с согласия супруги Г.Е.И. на заключение договора ренты на условиях по своему усмотрению. Г.Е.И. является дочерью опекуна Г.О.
Собственником квартиры по адресу: *. в настоящий момент является Г.Е.А. (л.д. 14, 74). В указанной квартире зарегистрированы его супруга Г.Е.И., а также несовершеннолетние дети Г.Е.Е. * г. рождения и Г.А.Е., * г. рождения с 22.12.2011 г.
Г.З. умерла * г.
Нотариусом М. открыто наследственное дело к имуществу умершей Г.З.
Разрешая спор, суд первой инстанции руководствовался положениями ст. 168 ГК РФ, п. 3 ст. 37 ГК РФ, Федеральным законом "Об опеке и попечительстве", и исходил из того, что на момент подписания и заключения договора ренты на условиях пожизненного содержания с иждивением от 15.11.2013 г., законным представителем Г.З. являлась Г.О., соответственно у нее имелись полномочия на совершение сделок от имени Г.З., данная сделка заключена при наличии предварительного разрешения органа опеки и попечительства, которое в установленном законом порядке не оспорено и не признано незаконным, при этом положения п. 3 ст. 37 ГК РФ к спорным правоотношениям применяться не могут, поскольку договор ренты совершен опекуном в интересах подопечной и не с близким родственником.
Между тем, как правильно указано судом апелляционной инстанции, суд первой инстанции не учел, что спорное недвижимое имущество в нарушении п. 3 ст. 37 ГК РФ фактически было отчуждено опекуном, действовавшим от имени подопечной, в пользу ее близкой родственницы (дочери) опекуна, поскольку плательщик ренты Г.Е.А. является супругом дочери опекуна Г.Е.И.
Учитывая изложенное выше, суд второй инстанции пришел к правомерному выводу об отмене решения районного суда, поскольку вывод суда о том, что договор ренты заключен не с близким родственником, не основан на материалах дела и противоречит действующему законодательству.
В соответствии со ст. 14 СК РФ близкими родственниками признаются родственники по прямой восходящей и нисходящей линии (родители и дети, дедушки, бабушки, внуки), полнородные и неполнородные братья и сестры.
В соответствии со ст. 34 СК РФ имущество, нажитое супругами в период брака, является их совместной собственностью.
В соответствии с п. 1 ст. 36 СК РФ имущество, принадлежавшее каждому из супругов до вступления в брак, а также имущество, полученное одним из супругов во время брака в дар, в порядке наследования или по иным безвозмездным сделкам, является его собственностью.
Договор пожизненного содержания с иждивением от 15.11.2013 г. был заключен между Г.О., действовавшей от имени недееспособной матери Г.З. и Г.Е.А., состоящим в браке с Г.Е.А. (дочерью опекуна Г.О. и внучкой умершей Г.З.). Указанный договор является возмездной сделкой, в связи с чем недвижимое имущество, переданное под выплату ренты, в силу ст. 34 СК РФ и п. 1 ст. 36 СК РФ перешло в совместную собственность плательщика ренты Г.Е.А. и его супруги - близкой родственницы - дочери опекуна Г.Е.И.
Доводы ответчиков о том, что договор ренты заключен с разрешения органа опеки и попечительства, которое в установленном законом порядке оспорено не было и не законным не признано, правового значении при рассмотрении настоящего спора не имеют, поскольку законность или незаконность акта органа опеки и попечительства о выдаче разрешения на совершение сделки не исключает возможность оспаривания такой сделки в судебном порядке.
При таких обстоятельствах, судебная коллегия пришла к правильному выводу о том, что договор ренты от 15.11.2013 г. в нарушение положений п. 3 ст. 37 ГК РФ был заключен опекуном Г.О. в пользу близкого родственника по прямой нисходящей линии (дочери), в связи с чем является недействительной сделкой, нарушающей требования закона, судом первой инстанции при рассмотрении дела не применена подлежащая применению норма ст. 34 СК РФ о совместной собственности супругов, что привело к неверным выводам суда о совершении сделки не с близким родственником и принятию незаконного решения.
При рассмотрении настоящего спора судом первой инстанции не были установлены фактические обстоятельства, при которых стало возможным заключение оспариваемого договора ренты, судом не была дана оценка действиям сторон договора при его заключении с точки зрения их добросовестности.
В соответствии с положениями п. 1 ст. 10 ГК РФ, в редакции, действовавшей на дату заключения договора, не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).
В соответствии с п. 2 ст. 10 ГК РФ в случае несоблюдения требований, предусмотренных пунктом 1 настоящей статьи, суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом.
Согласно позиции Верховного Суда РФ, изложенной в п. 7 Постановления Пленума от 23.06.2015 г. N 25 "О применении и некоторых положений раздела 1 части первой ГК РФ", если совершение сделки нарушает запрет, установленный п. 1 ст. 10 ГК РФ, в зависимости от обстоятельств дела, такая сделка может быть признана судом недействительной (п. 1 или п. 2 ст. 168 ГК РФ).
Согласно п. 1 указанного Постановления предусмотрено, что оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны. По общему правилу п. 5 ст. 10 ГК РФ добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность из действий предполагаются, пока не доказано иное. Поведение одной из сторон может быть признано недобросовестным не только при наличии обоснованного заявления другой стороны, но и по инициативе суда, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения.
Вопрос о наличии в действиях Г.О. и Г.Е.А. признаков злоупотребления правом был вынесен судебной коллегией на обсуждение сторон.
Из объяснений истца, данных им в заседании судебной коллегии следует, что она вместе с сестрой Г.О. и племянницей Г.А.В. принимала непосредственное участие в лечении, осуществлении ухода за больной матерью, находилась в постоянном контакте с сестрой и племянницей Г.А.В. по поводу состояния здоровья матери. Данные обстоятельства подтверждаются представленными истцом медицинскими документам, детализацией звонков ПАО "Вымпелком" и ответчиками не опровергнуты.
Несмотря на осуществление совместного ухода за больной матерью, Г.О. не известила сестру Г.Н. об обращении в суд с заявлением о признании матери недееспособной, без уведомления истца обратилась в органы опеки и попечительства по вопросу об установлении опеки над недееспособной матерью и получения разрешения на заключение договора ренты с иждивением в пользу собственной дочери и ее супруга, заключила от лица недееспособной матери договор пожизненного содержания с иждивением с зятем Г.Е.А. с целью вывода спорной квартиры из состава наследственного имущества Г.З.
Плательщик ренты Г.Е.А. в нарушение принципа добросовестности участников гражданских правоотношений, действий, направленных на реальное предоставление содержания и осуществление ухода за получателем ренты не производил. В материалах дела отсутствуют какие-либо доказательства, свидетельствующие о предоставлении им содержания Г.З. в натуре согласно условиям договора.
Как пояснил представитель ответчика в заседании судебной коллегии, Г.Е.А. совместно с получателем ренты не проживал, действий направленных на выполнение условий договора ренты в части обеспечения содержания с иждивением в натуре не осуществлял. В качестве подтверждения выполнения условий договора ренты ответчиком были представлены сберегательная книжка на имя опекуна получателя ренты Г.О. и квитанции о перечислении денежных средств. К данным документам судебная коллегия отнеслась критически, поскольку из них усматривается, что денежные средства, вносимые на банковский счет опекуна Г.О., сразу же ей снимались и фактически в том же размере вносились на ее же счет в следующем месяце. При этом, ответчиком каких-либо доказательств использования снятых с банковского счета опекуна денежных средств в интересах подопечной представлено не было, несмотря на неоднократные предложения судебной коллегии о представлении данных доказательств.
Кроме того, в ходе рассмотрения дела ответчиками не было представлено доказательств, свидетельствующих о необходимости заключения договора ренты на условиях пожизненного содержания с иждивением в интересах Г.З. при наличии у нее опекуна, на которого фактически в соответствии с нормами гражданского законодательства возлагались на безвозмездной основе все те обязанности, которые по договору ренты принимал на себя плательщик ренты.
Проверяя решение суда первой инстанции и отменяя его, судебная коллегия исходила из того, что воля сторон договора ренты не была направлена на реальное исполнение договора, действия Г.О. и Г.Е.А. не отвечают принципу добросовестности участников гражданского оборота; в результате недобросовестных действий ответчиков воля наследодателя Г.З., выраженная в завещании и направленная на равное распределение между дочерьми Г.Н. и Г.О. наследственного имущества, была нарушена; в результате недобросовестных действий ответчиков спорная квартира оказалась в собственности Г.О. и ее близких родственников, наследственные права истца Г.Н. были нарушены; единственной целью оспариваемой сделки являлся намеренный вывод имущества из наследственной массы, действия ответчиков свидетельствуют о злоупотреблении правом, и пришла к правомерному выводу о том, что договор ренты на условиях пожизненного содержания с иждивением, заключенный 15.11.2013 г. между Г.О., действующей как опекун недееспособной Г.З., и Г.Е.А., заключен с нарушением закона, в связи с чем имеются основания для признания его недействительным с применением последствий недействительности в виде включения спорной квартиры в наследственную массу наследодателя Г.З.
Суд кассационной инстанции с выводами судебной коллегии соглашается, поскольку они основаны на фактических обстоятельствах дела и подтверждаются представленными в материалы дела доказательствами.
Перечисленные в кассационной жалобе доводы по существу сводятся к ошибочному толкованию норм права, а также несогласию заявителя с оценкой представленных доказательств и фактических обстоятельств, что не может служить основанием к отмене или изменению обжалуемого апелляционного определения, поскольку согласно положениям ст. ст. 56, 59, 67 ГПК РФ суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, принимает только те доказательства, которые имеют значение для рассмотрения и разрешения дела, оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств, никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы.
Положениями ст. ст. 378, 386, 387, 390 ГПК РФ определено, что судом кассационной инстанции не производится переоценка имеющихся в деле доказательств и установление обстоятельств, которые не были установлены судами первой и второй инстанции или были ими опровергнуты.
Кроме того, следует отметить, что одним из принципов верховенства права является принцип правовой определенности, предусматривающий недопустимость пересмотра вступившего в законную силу судебного акта только в целях проведения повторного слушания по делу и получения лицом, участвующим в деле, нового судебного акта. Наличие двух точек зрения по одному вопросу не может являться основанием для пересмотра вступивших в законную силу судебных актов.
Доводы кассационной жалобы требованиям принципа правовой определенности не отвечают.
При таких данных, основания для передачи кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции отсутствуют.
На основании изложенного, руководствуясь п. 1 ч. 2 ст. 381, ст. 383 ГПК РФ,
определил:
в передаче кассационной жалобы представителя ответчиков Г.Е.А. и Г.О. по доверенностям П. на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 16.03.2017 г. вместе с делом для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции отказать.
Судья
Московского городского суда
Г.А.ТИХЕНКО
Московского городского суда
Г.А.ТИХЕНКО
© Обращаем особое внимание коллег на необходимость ссылки на "REALTIST.RU | Теория и практика управления недвижимостью" при цитированиии (для on-line проектов обязательна активная гиперссылка)