Судебные решения, арбитраж
Разделы:
Рента недвижимости; Сделки с недвижимостью
Обстоятельства: Истец, являющийся наследником получателя ренты, ссылается на то, что ответчики в лице наследников плательщика ренты неправомерно приняли в собственность квартиру в порядке наследования, поскольку на момент заключения договора ренты получатель ренты не мог понимать значение производимых действий и руководить ими.
Обращаем Ваше внимание на то обстоятельство, что данное решение могло быть обжаловано в суде высшей инстанции и отменено
Судья: Серова С.П.
Судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда в составе:
председательствующего Савельевой Т.Ю.
судей Птоховой З.Ю., Александровой Ю.К.
при секретаре М.
рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционную жалобу П.С. на решение Приморского районного суда Санкт-Петербурга от 15 марта 2017 года по гражданскому делу N 2-126/2017 по иску П.С. к Г.Л., Г.В. о признании договора ренты недействительным, признании недействительными свидетельства о праве на наследство, прекращении права собственности, включении квартиры в наследственную массу, признании права собственности.
Заслушав доклад судьи Савельевой Т.Ю., объяснения представителя истца Ш., действующей на основании доверенности от 16 октября 2017 года сроком на пять лет, обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда
Истец обратился в суд с иском к ответчикам, указывая, что <дата> умер его отец П.Н., истец является наследником первой очереди по закону.
13.11.2011 года между П.Н. и Г.Р. был заключен договор ренты, удостоверенный временно исполняющей обязанности нотариуса К., по условиям которого П.Н. бесплатно передал в собственность Г.Р. принадлежащую ему на праве собственности квартиру, расположенную по адресу: Санкт-Петербург, <адрес>, а Г.Р. принял на себя обязательства предоставить получателю ренты право пожизненного пользования указанной квартирой, обеспечивать получателя ренты ежедневным полноценным трехразовым питанием, необходимой одеждой, оплатить ритуальные услуги, связанные с погребением получателя ренты, в случае его смерти.
<дата> Г.Р. умер, ответчики приняли наследство после его смерти, в состав наследственного имущества вошла спорная квартира. Истец считает, что договор ренты от 13.12.2011 г., заключенный между П.Н. и Г.Р., является ничтожной сделкой, поскольку на момент заключения договора отец истца П.Н. по состоянию своего здоровья не мог давать отчет своим действиям и руководить ими, в то время страдал заболеванием и обращался за помощью к врачу-психиатру, а Г.Р., в свою очередь, также страдал заболеванием, которое не могло позволить ему исполнять обязанности по договору ренты, он физически не мог обеспечивать получателя ренты трехразовым полноценным питанием и одеждой, осуществлять за ним уход. После смерти своего отца в установленный законом срок истец обратился к нотариусу с соответствующим заявлением о принятии наследства, после чего ему стало известно, что спорная квартира находится в собственности ответчиков.
На основании положений ст. ст. 166 - 168, 177, 218, 1112, 1142 ГК РФ истец просил суд признать недействительным договор ренты от 13.12.2011 года, заключенный между П.Н. и Г.Р. в силу ничтожности, признать недействительным свидетельство о праве на наследство на имя Г.Л., Г.В. от 29.07.2014 г., прекратить право собственности ответчиков на доли в праве собственности на спорную квартиру, включить спорную квартиру в наследственную массу после смерти П.Н. и признать за истцом право собственности на спорную квартиру в порядке наследования.
Решением Приморского районного суда Санкт-Петербурга от 15 марта 2017 года исковые требования П.С. оставлены без удовлетворения. С П.С. в пользу Г.Л., Г.С. взысканы понесенные ими расходы на оплату услуг представителя в размере 30 000 руб. - по 15 000 руб. в пользу каждого ответчика.
В апелляционной жалобе П.С. ставит вопрос об отмене решения суда ввиду его незаконности и необоснованности, поскольку оно принято с нарушением норм материального и процессуального права, которые повлияли на законность принятого решения.
Истец П.С. на рассмотрение дела в суд апелляционной инстанции не явился, о времени и месте судебного заседания извещен надлежащим образом (т. 2, л.д. 89), в соответствии со ст. 48 ГПК РФ направил в суд своего представителя.
Представитель истца Ш., действующая на основании доверенности от 16 октября 2017 года сроком на пять лет, в заседание суда апелляционной инстанции явилась, доводы, изложенные в апелляционной жалобе, поддержала, настаивала на ее удовлетворении.
Ответчики Г.Л., Г.В., третьи лица нотариусы нотариального округа Санкт-Петербург Г.О., А., Управление Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Санкт-Петербургу о времени и месте судебного заседания извещены надлежащим образом (т. 2, л.д. 79-84, 86-90), на рассмотрение дела в суд апелляционной инстанции не явились, представителей не направили, ходатайств об отложении слушания дела и документов, подтверждающих уважительность причин своей неявки, в судебную коллегию не представили.
С учетом изложенного, руководствуясь положениями ст. 167 ГПК РФ, судебная коллегия полагает возможным рассмотреть дело при данной явке.
Ознакомившись с материалами дела, заслушав участвующих в деле лиц, обсудив доводы апелляционной жалобы, проверив в порядке ч. 1 ст. 327.1 ГПК РФ законность и обоснованность решения суда в пределах доводов апелляционной жалобы, судебная коллегия не находит правовых оснований для отмены или изменения состоявшегося судебного постановления исходя из следующего.
В соответствии с п. 1 ст. 601 ГК РФ по договору пожизненного содержания с иждивением получатель ренты - гражданин передает принадлежащие ему жилой дом, квартиру, земельный участок или иную недвижимость в собственность плательщика ренты, который обязуется осуществлять пожизненное содержание с иждивением гражданина и (или) указанного им третьего лица (лиц).
В силу п. 1 ст. 166 ГК РФ сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).
Согласно ч. 1 и ч. 2 ст. 167 ГК РФ недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения.
В силу п. 1 ст. 177 ГК РФ сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.
Как установлено судом и следует из материалов дела, 13.12.2011 г. между П.Н. (получатель ренты), и Г.Р. (плательщик ренты), заключен договор, по условиям которого получатель ренты бесплатно передал в собственность плательщика ренты принадлежащую получателю ренты на праве частной собственности квартиру по адресу: Санкт-Петербург, <адрес>, а плательщик ренты принял на себя обязательства осуществлять пожизненное содержание с иждивением получателя ренты, предоставить получателю ренты право пожизненного пользования указанной квартирой, обеспечивать получателя ренты ежедневным полноценным трехразовым питанием и одеждой, осуществлять уход за получателем ренты, оплатить ритуальные услуги, связанные с погребением получателя ренты, в случае его смерти. Договор подписан в присутствии К., временно исполняющей обязанности нотариуса А., личность сторон ею установлена, их дееспособность, а также принадлежность отчуждаемой квартиры получателю ренты проверены, договор удостоверен в установленном законом порядке и зарегистрирован в реестре нотариальных действий за N 31С-20376.
17.02.2012 г. за Г.Р. зарегистрировано право собственности на квартиру по адресу: Санкт-Петербург, <адрес>.
<дата> Г.Р. умер.
Как усматривается из копии наследственного дела N 89/2014, после его смерти с заявлениями о принятии наследства обратились ответчики: Г.Л. (супруга наследодателя) и Г.В. (сын наследодателя).
Мать наследодателя М.Т.Н. отказалась от причитающегося ей по всем основаниям наследства после смерти сына Г.Р. в пользу Г.Л., Г.В., в связи с чем 29.07.2014 г. нотариус выдал ответчикам свидетельство о праве на наследство по закону 78 АА 7199403, согласно которому Г.Л., Г.В., являются наследниками имущества Г.Р. в размере <...> доли каждый (т. 1, л.д. 77)
Наследство, на которое выдано данное свидетельство, состоит из квартиры, находящейся по адресу: Санкт-Петербург, <адрес>.
15.09.2014 г. за ответчиками зарегистрировано право собственности на указанную квартиру в равных долях (т. 1, л.д. 15).
<дата> П.Н. умер.
23.12.2014 г. истец П.С. (сын наследодателя) обратился к нотариусу с заявлением о принятии наследства после смерти отца П.Н., указав, что наследственное имущество состоит из квартиры, находящейся по адресу: Санкт-Петербург, <адрес>, после чего ему стало известно, что сособственниками спорной квартиры являются ответчики Г.Л., Г.В., на основании свидетельства о праве на наследство после смерти Г.Р.
Полагая договор ренты от 13.12.2011 года, заключенный между П.Н. и Г.Р., ничтожной сделкой, истец ссылался на то, что на момент его подписания П.Н. не мог понимать значение своих действий и руководить ими.
В ходе рассмотрения дела судом была назначена посмертная судебно-психиатрическая экспертиза.
Согласно заключению комиссии судебно-психиатрических экспертов СПб ГКУЗ "Городская психиатрическая больница N 6 (стационар с диспансером)" от 13.12.2016 года N 7484.2813.2 П.Н. на момент заключения договора ренты от 13.12.2011 г. психическим расстройством, иным временным расстройством не страдал. Об этом свидетельствуют данные медицинской документации, материалов гражданского дела, из которых видно, что П.Н. страдал <...>, перенес оперативное лечение в 1993 г. по поводу <...>. При этом отмечавшиеся у него <...> заболевания, в т.ч. <...> не повлекли за собой развитие какой-либо психической патологии, когнитивного снижения, оставался социально адаптирован, обслуживал себя, придерживался врачебных назначений с хорошим терапевтическим эффектом, в ПБ не лечился. Представленный в копии мед. карты ГП N 91 однократный осмотр психиатром оформлен с нарушением Закона РФ "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании" (отсутствует согласие на освидетельствование с собственноручной подписью пациента), не подтверждается данными остальной медицинской документации, где указания на психическую патологию отсутствуют, к психиатру не направлялся, отмечены регулярные посещения врача поликлиники, приверженность назначенной терапии (ответ на вопрос 3). Таким образом, на момент заключения договора ренты 13 декабря 2011 г. П.Н. мог понимать значение своих действий и руководить ими, как с учетом сведений из ГП N 91, так и без них (ответ на вопросы 2, 4). В последующем на фоне прогрессирования онкологического заболевания у П.Н. отмечалась <...>.
Эксперт Ш.Я.В., допрошенная в судебном заседании, экспертное заключение и выводы экспертов поддержала в полном объеме, ответила на все вопросы суда и лиц, участвующих в деле, указав, что на 2011 год никаких психических нарушений, которые могли бы повлиять на способность П.Н. понимать значение своих действий и руководить ими, не имелось. На момент заключения договора ренты П.Н. мог понимать значение своих действий и руководить ими, как с учетом сведений из поликлиники N 91, так и без них. То обстоятельство, что к сентябрю 2014 г. у П.Н. имелись психологические нарушения на фоне прогрессирующего онкологического заболевания, не свидетельствует о наличии у П.Н. порока воли при заключении оспариваемого договора ренты от 13.12.2011 года.
Суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу об отсутствии оснований не доверять заключению посмертной судебно-психиатрической экспертизы и показаниям эксперта, поскольку экспертиза была проведена на основе медицинской документации в государственном учреждении, специализирующимся в области психиатрии, экспертами, имеющими специальные познания и продолжительный опыт работы, который были предупреждены судом об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, выводы экспертов не противоречат иным материалам дела, показаниям свидетелей, объяснениям ответчиков.
Предусмотренных ст. 87 ГПК РФ оснований для назначения повторной судебно-психиатрической экспертизы у суда первой инстанции не имелось, поскольку сомнений в правильности или обоснованности заключения комиссии судебно-психиатрических экспертов СПб ГКУЗ "Городская психиатрическая больница N 6 (стационар с диспансером)" у суда не возникло, вся медицинская документация была оценена экспертами, на все вопросы суда даны категоричные ответы, в связи с чем аналогичное ходатайство было отклонено и судом апелляционной инстанции.
Ходатайство истца о необходимости истребования медицинской документации в отношении П.Н. отклонено судами обеих инстанций, поскольку согласно ответу ФГБУ "РНЦРХТ" Минздрава России на запросы суда пациент П.Н. за медицинской помощью в указанное учреждение не обращался (т. 1, л.д. 201)
Суд первой инстанции, оценив по правилам ст. 12, 59, 60, 67 ГПК РФ представленные сторонами и добытые в ходе рассмотрения дела доказательства в их совокупности, пришел к обоснованному выводу о том, что при подписании договора ренты П.Н. понимал значение своих действий и мог руководить ими, в связи с чем, основания для признания договора ренты недействительным отсутствовали.
Поскольку требования истца о признании недействительным свидетельства о праве на наследство на имя Г.Л., Г.В. от 29.07.2014 г., прекращении права собственности ответчиков на доли в праве собственности на спорную квартиру, включении спорной квартиры в наследственную массу после смерти П.Н. и признании за истцом права собственности на спорную квартиру в порядке наследования являются производными от основного требования о признании договора ренты недействительным, суд первой инстанции обоснованно отказал в их удовлетворении.
В соответствии с ч. 4 ст. 67 ГПК РФ суд отразил в решении результаты оценки доказательств, привел мотивы, по которым принял в качестве доказательства заключение экспертов, отклонил показания свидетелей, оснований не согласиться с ней, у суда апелляционной инстанции не имеется.
Довод апелляционной жалобы истца о том, что условия договора ренты изначально не были выполнены Г.Р., так как он страдал прогрессирующей <...>, следовательно, по мнению истца, не имел физической возможности исполнять условия договора, обеспечивать получателя ренты ежедневным полноценным трехразовым питанием, необходимой одеждой, подлежит отклонению судебной коллегией, поскольку у истца отсутствует право на оспаривание договора ренты по основанию его неисполнения в силу личного характера обязательств по предоставлению ухода и содержания получателю ренты.
Ссылка истца в апелляционной жалобе на неадекватное поведение П.Н., его обращения к психиатру подлежит отклонению судебной коллегией, поскольку не подтверждается допустимыми доказательствами, указанным доводам истца дана оценка в судебном решении.
В частности, копию дубликата медицинской карты СПб ГБУЗ "Городская поликлиника N 91" суд обоснованно счел недопустимым доказательством, поскольку данная копия не заверена надлежащим образом, однократный осмотр П.Н. психиатром оформлен с нарушением Закона РФ "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании", поскольку отсутствует согласие П.Н. с его собственноручной подписью, при этом врач Е.Е.В., печать которого стоит на копии, в 2011 г. не являлся работником медицинского учреждения, штамп которого имеется на копии.
Судебная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции, основанными на всестороннем полном и объективном исследовании всех обстоятельств дела и требованиях закона.
Таким образом, при рассмотрении спора судом правильно установлены обстоятельства, имеющие значение для дела, полно, всесторонне и объективно исследованы и оценены в соответствии со ст. 67 ГПК РФ представленные доказательства в их совокупности и взаимной связи, с учетом доводов и возражений, приводимых сторонами, и сделаны правильные выводы, соответствующие фактическим обстоятельствам и представленным доказательствам, основанные на правильном применении норм материального и процессуального права.
В связи с изложенным, оснований для отмены или изменения решения суда первой инстанции по доводам апелляционной жалобы истца П.С. не имеется.
Нарушений норм материального и процессуального права, повлекших вынесение незаконного решения, судом не допущено.
Руководствуясь положениями ст. ст. 328, 329 ГПК РФ, судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда
Решение Приморского районного суда Санкт-Петербурга от 15 марта 2017 года оставить без изменения, апелляционную жалобу П.С. - без удовлетворения.
© Обращаем особое внимание коллег на необходимость ссылки на "REALTIST.RU | Теория и практика управления недвижимостью" при цитированиии (для on-line проектов обязательна активная гиперссылка)
АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО ГОРОДСКОГО СУДА ОТ 17.10.2017 N 33-20542/2017 ПО ДЕЛУ N 2-126/2017
Требование: О признании недействительными договора ренты, свидетельства о праве на наследство, прекращении права собственности на доли квартиры, включении квартиры в наследственную массу и признании право собственности.Разделы:
Рента недвижимости; Сделки с недвижимостью
Обстоятельства: Истец, являющийся наследником получателя ренты, ссылается на то, что ответчики в лице наследников плательщика ренты неправомерно приняли в собственность квартиру в порядке наследования, поскольку на момент заключения договора ренты получатель ренты не мог понимать значение производимых действий и руководить ими.
Обращаем Ваше внимание на то обстоятельство, что данное решение могло быть обжаловано в суде высшей инстанции и отменено
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОРОДСКОЙ СУД
АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 17 октября 2017 г. N 33-20542/2017
Судья: Серова С.П.
Судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда в составе:
председательствующего Савельевой Т.Ю.
судей Птоховой З.Ю., Александровой Ю.К.
при секретаре М.
рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционную жалобу П.С. на решение Приморского районного суда Санкт-Петербурга от 15 марта 2017 года по гражданскому делу N 2-126/2017 по иску П.С. к Г.Л., Г.В. о признании договора ренты недействительным, признании недействительными свидетельства о праве на наследство, прекращении права собственности, включении квартиры в наследственную массу, признании права собственности.
Заслушав доклад судьи Савельевой Т.Ю., объяснения представителя истца Ш., действующей на основании доверенности от 16 октября 2017 года сроком на пять лет, обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда
установила:
Истец обратился в суд с иском к ответчикам, указывая, что <дата> умер его отец П.Н., истец является наследником первой очереди по закону.
13.11.2011 года между П.Н. и Г.Р. был заключен договор ренты, удостоверенный временно исполняющей обязанности нотариуса К., по условиям которого П.Н. бесплатно передал в собственность Г.Р. принадлежащую ему на праве собственности квартиру, расположенную по адресу: Санкт-Петербург, <адрес>, а Г.Р. принял на себя обязательства предоставить получателю ренты право пожизненного пользования указанной квартирой, обеспечивать получателя ренты ежедневным полноценным трехразовым питанием, необходимой одеждой, оплатить ритуальные услуги, связанные с погребением получателя ренты, в случае его смерти.
<дата> Г.Р. умер, ответчики приняли наследство после его смерти, в состав наследственного имущества вошла спорная квартира. Истец считает, что договор ренты от 13.12.2011 г., заключенный между П.Н. и Г.Р., является ничтожной сделкой, поскольку на момент заключения договора отец истца П.Н. по состоянию своего здоровья не мог давать отчет своим действиям и руководить ими, в то время страдал заболеванием и обращался за помощью к врачу-психиатру, а Г.Р., в свою очередь, также страдал заболеванием, которое не могло позволить ему исполнять обязанности по договору ренты, он физически не мог обеспечивать получателя ренты трехразовым полноценным питанием и одеждой, осуществлять за ним уход. После смерти своего отца в установленный законом срок истец обратился к нотариусу с соответствующим заявлением о принятии наследства, после чего ему стало известно, что спорная квартира находится в собственности ответчиков.
На основании положений ст. ст. 166 - 168, 177, 218, 1112, 1142 ГК РФ истец просил суд признать недействительным договор ренты от 13.12.2011 года, заключенный между П.Н. и Г.Р. в силу ничтожности, признать недействительным свидетельство о праве на наследство на имя Г.Л., Г.В. от 29.07.2014 г., прекратить право собственности ответчиков на доли в праве собственности на спорную квартиру, включить спорную квартиру в наследственную массу после смерти П.Н. и признать за истцом право собственности на спорную квартиру в порядке наследования.
Решением Приморского районного суда Санкт-Петербурга от 15 марта 2017 года исковые требования П.С. оставлены без удовлетворения. С П.С. в пользу Г.Л., Г.С. взысканы понесенные ими расходы на оплату услуг представителя в размере 30 000 руб. - по 15 000 руб. в пользу каждого ответчика.
В апелляционной жалобе П.С. ставит вопрос об отмене решения суда ввиду его незаконности и необоснованности, поскольку оно принято с нарушением норм материального и процессуального права, которые повлияли на законность принятого решения.
Истец П.С. на рассмотрение дела в суд апелляционной инстанции не явился, о времени и месте судебного заседания извещен надлежащим образом (т. 2, л.д. 89), в соответствии со ст. 48 ГПК РФ направил в суд своего представителя.
Представитель истца Ш., действующая на основании доверенности от 16 октября 2017 года сроком на пять лет, в заседание суда апелляционной инстанции явилась, доводы, изложенные в апелляционной жалобе, поддержала, настаивала на ее удовлетворении.
Ответчики Г.Л., Г.В., третьи лица нотариусы нотариального округа Санкт-Петербург Г.О., А., Управление Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Санкт-Петербургу о времени и месте судебного заседания извещены надлежащим образом (т. 2, л.д. 79-84, 86-90), на рассмотрение дела в суд апелляционной инстанции не явились, представителей не направили, ходатайств об отложении слушания дела и документов, подтверждающих уважительность причин своей неявки, в судебную коллегию не представили.
С учетом изложенного, руководствуясь положениями ст. 167 ГПК РФ, судебная коллегия полагает возможным рассмотреть дело при данной явке.
Ознакомившись с материалами дела, заслушав участвующих в деле лиц, обсудив доводы апелляционной жалобы, проверив в порядке ч. 1 ст. 327.1 ГПК РФ законность и обоснованность решения суда в пределах доводов апелляционной жалобы, судебная коллегия не находит правовых оснований для отмены или изменения состоявшегося судебного постановления исходя из следующего.
В соответствии с п. 1 ст. 601 ГК РФ по договору пожизненного содержания с иждивением получатель ренты - гражданин передает принадлежащие ему жилой дом, квартиру, земельный участок или иную недвижимость в собственность плательщика ренты, который обязуется осуществлять пожизненное содержание с иждивением гражданина и (или) указанного им третьего лица (лиц).
В силу п. 1 ст. 166 ГК РФ сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).
Согласно ч. 1 и ч. 2 ст. 167 ГК РФ недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения.
В силу п. 1 ст. 177 ГК РФ сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.
Как установлено судом и следует из материалов дела, 13.12.2011 г. между П.Н. (получатель ренты), и Г.Р. (плательщик ренты), заключен договор, по условиям которого получатель ренты бесплатно передал в собственность плательщика ренты принадлежащую получателю ренты на праве частной собственности квартиру по адресу: Санкт-Петербург, <адрес>, а плательщик ренты принял на себя обязательства осуществлять пожизненное содержание с иждивением получателя ренты, предоставить получателю ренты право пожизненного пользования указанной квартирой, обеспечивать получателя ренты ежедневным полноценным трехразовым питанием и одеждой, осуществлять уход за получателем ренты, оплатить ритуальные услуги, связанные с погребением получателя ренты, в случае его смерти. Договор подписан в присутствии К., временно исполняющей обязанности нотариуса А., личность сторон ею установлена, их дееспособность, а также принадлежность отчуждаемой квартиры получателю ренты проверены, договор удостоверен в установленном законом порядке и зарегистрирован в реестре нотариальных действий за N 31С-20376.
17.02.2012 г. за Г.Р. зарегистрировано право собственности на квартиру по адресу: Санкт-Петербург, <адрес>.
<дата> Г.Р. умер.
Как усматривается из копии наследственного дела N 89/2014, после его смерти с заявлениями о принятии наследства обратились ответчики: Г.Л. (супруга наследодателя) и Г.В. (сын наследодателя).
Мать наследодателя М.Т.Н. отказалась от причитающегося ей по всем основаниям наследства после смерти сына Г.Р. в пользу Г.Л., Г.В., в связи с чем 29.07.2014 г. нотариус выдал ответчикам свидетельство о праве на наследство по закону 78 АА 7199403, согласно которому Г.Л., Г.В., являются наследниками имущества Г.Р. в размере <...> доли каждый (т. 1, л.д. 77)
Наследство, на которое выдано данное свидетельство, состоит из квартиры, находящейся по адресу: Санкт-Петербург, <адрес>.
15.09.2014 г. за ответчиками зарегистрировано право собственности на указанную квартиру в равных долях (т. 1, л.д. 15).
<дата> П.Н. умер.
23.12.2014 г. истец П.С. (сын наследодателя) обратился к нотариусу с заявлением о принятии наследства после смерти отца П.Н., указав, что наследственное имущество состоит из квартиры, находящейся по адресу: Санкт-Петербург, <адрес>, после чего ему стало известно, что сособственниками спорной квартиры являются ответчики Г.Л., Г.В., на основании свидетельства о праве на наследство после смерти Г.Р.
Полагая договор ренты от 13.12.2011 года, заключенный между П.Н. и Г.Р., ничтожной сделкой, истец ссылался на то, что на момент его подписания П.Н. не мог понимать значение своих действий и руководить ими.
В ходе рассмотрения дела судом была назначена посмертная судебно-психиатрическая экспертиза.
Согласно заключению комиссии судебно-психиатрических экспертов СПб ГКУЗ "Городская психиатрическая больница N 6 (стационар с диспансером)" от 13.12.2016 года N 7484.2813.2 П.Н. на момент заключения договора ренты от 13.12.2011 г. психическим расстройством, иным временным расстройством не страдал. Об этом свидетельствуют данные медицинской документации, материалов гражданского дела, из которых видно, что П.Н. страдал <...>, перенес оперативное лечение в 1993 г. по поводу <...>. При этом отмечавшиеся у него <...> заболевания, в т.ч. <...> не повлекли за собой развитие какой-либо психической патологии, когнитивного снижения, оставался социально адаптирован, обслуживал себя, придерживался врачебных назначений с хорошим терапевтическим эффектом, в ПБ не лечился. Представленный в копии мед. карты ГП N 91 однократный осмотр психиатром оформлен с нарушением Закона РФ "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании" (отсутствует согласие на освидетельствование с собственноручной подписью пациента), не подтверждается данными остальной медицинской документации, где указания на психическую патологию отсутствуют, к психиатру не направлялся, отмечены регулярные посещения врача поликлиники, приверженность назначенной терапии (ответ на вопрос 3). Таким образом, на момент заключения договора ренты 13 декабря 2011 г. П.Н. мог понимать значение своих действий и руководить ими, как с учетом сведений из ГП N 91, так и без них (ответ на вопросы 2, 4). В последующем на фоне прогрессирования онкологического заболевания у П.Н. отмечалась <...>.
Эксперт Ш.Я.В., допрошенная в судебном заседании, экспертное заключение и выводы экспертов поддержала в полном объеме, ответила на все вопросы суда и лиц, участвующих в деле, указав, что на 2011 год никаких психических нарушений, которые могли бы повлиять на способность П.Н. понимать значение своих действий и руководить ими, не имелось. На момент заключения договора ренты П.Н. мог понимать значение своих действий и руководить ими, как с учетом сведений из поликлиники N 91, так и без них. То обстоятельство, что к сентябрю 2014 г. у П.Н. имелись психологические нарушения на фоне прогрессирующего онкологического заболевания, не свидетельствует о наличии у П.Н. порока воли при заключении оспариваемого договора ренты от 13.12.2011 года.
Суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу об отсутствии оснований не доверять заключению посмертной судебно-психиатрической экспертизы и показаниям эксперта, поскольку экспертиза была проведена на основе медицинской документации в государственном учреждении, специализирующимся в области психиатрии, экспертами, имеющими специальные познания и продолжительный опыт работы, который были предупреждены судом об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, выводы экспертов не противоречат иным материалам дела, показаниям свидетелей, объяснениям ответчиков.
Предусмотренных ст. 87 ГПК РФ оснований для назначения повторной судебно-психиатрической экспертизы у суда первой инстанции не имелось, поскольку сомнений в правильности или обоснованности заключения комиссии судебно-психиатрических экспертов СПб ГКУЗ "Городская психиатрическая больница N 6 (стационар с диспансером)" у суда не возникло, вся медицинская документация была оценена экспертами, на все вопросы суда даны категоричные ответы, в связи с чем аналогичное ходатайство было отклонено и судом апелляционной инстанции.
Ходатайство истца о необходимости истребования медицинской документации в отношении П.Н. отклонено судами обеих инстанций, поскольку согласно ответу ФГБУ "РНЦРХТ" Минздрава России на запросы суда пациент П.Н. за медицинской помощью в указанное учреждение не обращался (т. 1, л.д. 201)
Суд первой инстанции, оценив по правилам ст. 12, 59, 60, 67 ГПК РФ представленные сторонами и добытые в ходе рассмотрения дела доказательства в их совокупности, пришел к обоснованному выводу о том, что при подписании договора ренты П.Н. понимал значение своих действий и мог руководить ими, в связи с чем, основания для признания договора ренты недействительным отсутствовали.
Поскольку требования истца о признании недействительным свидетельства о праве на наследство на имя Г.Л., Г.В. от 29.07.2014 г., прекращении права собственности ответчиков на доли в праве собственности на спорную квартиру, включении спорной квартиры в наследственную массу после смерти П.Н. и признании за истцом права собственности на спорную квартиру в порядке наследования являются производными от основного требования о признании договора ренты недействительным, суд первой инстанции обоснованно отказал в их удовлетворении.
В соответствии с ч. 4 ст. 67 ГПК РФ суд отразил в решении результаты оценки доказательств, привел мотивы, по которым принял в качестве доказательства заключение экспертов, отклонил показания свидетелей, оснований не согласиться с ней, у суда апелляционной инстанции не имеется.
Довод апелляционной жалобы истца о том, что условия договора ренты изначально не были выполнены Г.Р., так как он страдал прогрессирующей <...>, следовательно, по мнению истца, не имел физической возможности исполнять условия договора, обеспечивать получателя ренты ежедневным полноценным трехразовым питанием, необходимой одеждой, подлежит отклонению судебной коллегией, поскольку у истца отсутствует право на оспаривание договора ренты по основанию его неисполнения в силу личного характера обязательств по предоставлению ухода и содержания получателю ренты.
Ссылка истца в апелляционной жалобе на неадекватное поведение П.Н., его обращения к психиатру подлежит отклонению судебной коллегией, поскольку не подтверждается допустимыми доказательствами, указанным доводам истца дана оценка в судебном решении.
В частности, копию дубликата медицинской карты СПб ГБУЗ "Городская поликлиника N 91" суд обоснованно счел недопустимым доказательством, поскольку данная копия не заверена надлежащим образом, однократный осмотр П.Н. психиатром оформлен с нарушением Закона РФ "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании", поскольку отсутствует согласие П.Н. с его собственноручной подписью, при этом врач Е.Е.В., печать которого стоит на копии, в 2011 г. не являлся работником медицинского учреждения, штамп которого имеется на копии.
Судебная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции, основанными на всестороннем полном и объективном исследовании всех обстоятельств дела и требованиях закона.
Таким образом, при рассмотрении спора судом правильно установлены обстоятельства, имеющие значение для дела, полно, всесторонне и объективно исследованы и оценены в соответствии со ст. 67 ГПК РФ представленные доказательства в их совокупности и взаимной связи, с учетом доводов и возражений, приводимых сторонами, и сделаны правильные выводы, соответствующие фактическим обстоятельствам и представленным доказательствам, основанные на правильном применении норм материального и процессуального права.
В связи с изложенным, оснований для отмены или изменения решения суда первой инстанции по доводам апелляционной жалобы истца П.С. не имеется.
Нарушений норм материального и процессуального права, повлекших вынесение незаконного решения, судом не допущено.
Руководствуясь положениями ст. ст. 328, 329 ГПК РФ, судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда
определила:
Решение Приморского районного суда Санкт-Петербурга от 15 марта 2017 года оставить без изменения, апелляционную жалобу П.С. - без удовлетворения.
© Обращаем особое внимание коллег на необходимость ссылки на "REALTIST.RU | Теория и практика управления недвижимостью" при цитированиии (для on-line проектов обязательна активная гиперссылка)