Судебные решения, арбитраж
Найм недвижимости; Сделки с недвижимостью; Наследование по завещанию; Наследственное право; Принятие наследства; Наследование по закону; Понятие и основные категории наследственного права
Обращаем Ваше внимание на то обстоятельство, что данное решение могло быть обжаловано в суде высшей инстанции и отменено
Судья Московского городского суда Н.С. Кирпикова, изучив в порядке, предусмотренном главой 41 ГПК РФ, кассационную жалобу представителя Б.С.Ю. по доверенности Ж.Д.Г., поступившую в суд кассационной инстанции 08 июня 2016 года, на решение Бутырского районного суда г. Москвы от 26 октября 2015 года, апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 24 февраля 2016 года по делу по иску Б.С.Ю. к Д.В.А., Д.К.В. о признании недействительными договора социального найма и договора передачи жилого помещения в части, признании недействительными свидетельств о государственной регистрации права, признании Д.А.И. фактически принявшим наследство, включении имущества в наследственную массу после смерти Д.Г.Ф., об определении долей наследников, признании права собственности в порядке наследования по закону и обязании Управления Росреестра по г. Москве произвести государственную регистрацию права собственности,
Б.С.Ю. обратилась в суд с иском (с учетом уточнений в порядке ст. 39 ГПК РФ) к Д.В.А., Д.К.В. о признании договора социального найма, заключенного между ДГИ г. Москвы (до переименования ДЖП И ЖФ г. Москвы) и Д.В.А., К.В. и Г.Ф. недействительным в части; признании договора передачи в долевую собственность жилого помещения, расположенного по адресу: <...>, заключенного между ДГИ г. Москвы Москвы (ранее ДЖП И ЖФ г. Москвы) и Д.В.А., К.В. и Г.Ф. недействительным в части, о признании недействительными свидетельств о государственной регистрации права и записи о государственной регистрации в ЕГРП, выданных на основании недействительного договора передачи; включении Д.А.И. в число собственников жилого помещения по адресу: <...>, признании недействительными свидетельств о праве на наследство по закону, выданных ответчикам после смерти Д.Г.Ф.; применении последствий недействительности сделок и признании наследника Д.А.И. фактически принявшим наследство после смерти его матери Д.Г.Ф.; включении имущества - 1/3 доли квартиры, расположенной по адресу: <...>, а также денежных средств, расположенных на счетах Д.Г.Ф., в наследственную массу после смерти Д.А.И. и, как следствие, признании права собственности на указанное имущество в порядке наследования по закону; определении доли наследников Д.В.А., К.В. и А.И. в спорной квартире, определив из равными, по 1/3 доли за каждым; обязании Управления Росреестра по г. Москве произвести государственную регистрацию права собственности.
В обоснование своих требований истец указала, что с 1998 года являлась супругой Д.А.И., который с 1997 года по 22.08.2014 г. находился в местах лишения свободы, а 28.11.2014 г. умер. Д.А.И. в момент задержания был зарегистрирован и постоянно проживал в муниципальной квартире по адресу: <...>; кроме него в указанной квартире также были зарегистрированы Д.В.А., О.К. и О.Г. последние без согласия и ведома Д.А.Н. сняли последнего с регистрационного учета, заключили с ДГИ г. Москвы договор социального найма, на основании которого впоследствии заключили с ДГИ г. Москвы договор передачи спорной квартиры и зарегистрировали свои права на указанную квартиру в равных долях, по 1/3 доли за каждым. После смерти Д.Г.Ф. ответчики вступили в свои права наследования по закону и унаследовали ее 1/3 долю в спорной квартире. По мнению истца, 1/3 доля спорной квартиры должна была принадлежать Д.А.И., который находился в местах лишения свободы и не мог заявить о своих правах на спорную квартиру, поскольку не знал о совершенных ответчиками сделках. Истец полагала, что ответчики своими действиями нарушили права ее умершего мужа Д.А.И., лишив права собственности на долю в спорной квартире, просила включить 1/3 долю квартиры, расположенной по адресу: <...>, в наследственную массу после смерти Д.А.И.
Кроме того, истец указала, что мать Д.А.И. - Д.Г.Ф., умершая 17.11.2006 г., завещала ему денежные средства, находящиеся на ее счетах в Сберегательном банке (ПАО), получить которые Д.А.И. так и не смог, поскольку находился в местах лишения свободы, однако дважды выдавал на имя истца доверенности на их получение; банк в выдаче денежных средств по доверенности отказал. По мнению истца, указанные действия свидетельствуют о фактическом принятии наследства Д.А.И., а потому так же, как и доля в спорной квартире, должны быть включены в наследственную массу после смерти последнего.
Решением Бутырского районного суда г. Москвы от 26 октября 2015 г. в удовлетворении иска Б.С.Ю. отказано.
Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 24 февраля 2016 г. решение суда оставлено без изменения.
В кассационной жалобе представитель Б.С.Ю. по доверенности Ж.Д.Г. ставит вопрос об отмене указанных судебных постановлений, считая их незаконными и необоснованными.
Судья суда кассационной инстанции в соответствии с частью 2 статьи 381 ГПК РФ по результатам изучения кассационной жалобы выносит определение:
1) об отказе в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции, если отсутствуют основания для пересмотра судебных постановлений в кассационном порядке. При этом кассационная жалоба, а также копии обжалуемых судебных постановлений остаются в суде кассационной инстанции;
2) о передаче кассационной жалобы с делом для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции.
Основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке являются существенные нарушения норм материального права или норм процессуального права, которые повлияли на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защита охраняемых законом публичных интересов (статья 387 ГПК РФ).
По результатам изучения кассационной жалобы существенных нарушений норм материального и процессуального права, допущенных судами первой и апелляционной инстанции при принятии судебных постановлений, состоявшихся по данному делу, не установлено, в связи с чем не имеется оснований для передачи указанной жалобы для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции.
Как установлено судом, в период с 1997 г. по 22.08.2014 г. Д.А.И. отбывал наказание в местах лишения свободы, а до заключения под стражу был зарегистрирован по постоянному месту жительства по адресу: <...>.
Во время нахождения Д.А.Г. в местах лишения свободы, последний был снят с регистрационного учета по месту своего жительства.
Члены его семьи Д.Г.Ф. (мать) и ответчики Д.В.А., К.В., зарегистрированные в указанной квартире по постоянному месту жительства, заключили с ДГИ г. Москвы договор социального найма, а в последующем заключили договор передачи указанной квартиры в свою долевую собственность, по 1/3 доли за каждым, зарегистрировав свое право собственности в ЕГРП.
После смерти Д.Г.Ф., умершей 17.11.2006 г., Д.В.А. и Д.К.В. унаследовали 1/3 долю указанной квартиры.
Освободившись из мест лишения свободы, Д.А.И. 01.09.2014 г. зарегистрировался в спорной квартире.
Разрешая настоящий спор, суд первой инстанции, руководствуясь требованиями действующего законодательства, пришел к выводу об отказе в удовлетворении заявленных исковых требований, поскольку исходил из того, что правом на признание договора социального найма, как и договора передачи квартиры в собственность недействительными обладает тот гражданин, права которого нарушены, в данном случае Д.А.И., поскольку такое право является его личным субъективным правом, вместе с тем, Д.А.И. при жизни снятие с регистрационного учета в квартире по месту жительства не оспаривал, о наличии у него права на участие в приватизации не заявлял, в связи с чем требования истца о признании договора социального найма, заключенного между ДГИ г. Москвы и Д.В.А., К.В. и Г.Ф. недействительным в части, признании договора передачи в долевую собственность жилого помещения, расположенного по адресу: <...>, заключенного между ДГИ г. Москвы Москвы и Д.В.А., К.В. и Г.Ф. недействительным в части, о признании недействительными свидетельств о государственной регистрации права и записи о государственной регистрации в ЕГРП, выданных на основании недействительного договора передачи; включении Д.А.И. в число собственников жилого помещения по адресу: <...> удовлетворению не подлежат.
Отказывая в удовлетворении требований Б.С.Ю. о признании недействительными свидетельств о праве на наследство по закону, выданных ответчикам после смерти Д.Г.Ф.; применении последствий недействительности сделок и признании наследника Д.А.И. фактически принявшим наследство после смерти его матери Д.Г.Ф.; включении имущества -1/3 доли квартиры, расположенной по адресу: <...>, а также денежных средств, расположенных на счетах Д.Г.Ф., в наследственную массу после смерти Д.А.И., признании права собственности на указанное имущество в порядке наследования по закону; определении доли наследников Д.В.А., К.В. и А.И. в спорной квартире, обязании Управления Росреестра по г. Москве произвести государственную регистрацию права собственности, суд отметил, что умерший в 2014 году Д.А.И. знал о смерти своей матери Д.Г.Ф. в 2006 году, однако за 8 лет он не обращался к нотариусу с заявлением о принятии наследства, в суд с заявлением о восстановлении срока для принятия наследства после смерти матери, в связи с чем Д.А.И. не унаследовал право на 1/3 долю в спорной квартире.
Также суд указал, что выдача Д.А.И. доверенностей на распоряжение счетами в ОАО "Сбербанк России", по которым денежные средства не были получены и воля наследника не реализована, не могут быть признаны действиями, свидетельствующими о фактическом принятии наследства, поскольку не относятся к субъективным действиям, которые может совершать наследник в соответствии со ст. 1153 ГК РФ.
Таким образом, поскольку в течение шести месяцев со дня открытия наследства после смерти матери Д.Г.Ф. наследство Д.А.И. не было принято, суд пришел к верному выводу о том, что право истца на наследование имущества Д.Г.Ф. не возникло.
Проверяя законность вынесенного судом первой инстанции решения, суд апелляционной инстанции с указанными выводами суда согласился.
Доводы кассационной жалобы о том, что договор социального найма и договор передачи в собственность спорной квартиры был заключен без учета прав Д.А.И., который, отбывая наказание в местах лишения свободы, о нарушении своих прав не знал, при жизни Д.А.И. не отказывался от наследства после смерти своей матери Д.Г.Ф., что Б.С.Ю. в силу наследственной трансмиссии вправе наследовать имущество, оставшееся после смерти Д.Г.Ф. и ее сына Д.А.И., не могут быть приняты во внимание, поскольку не опровергают выводов суда о том, что правом на признание договора социального найма, так и договора передачи квартиры в собственность недействительными обладает тот гражданин, права которого нарушены, в данном случае Д.А.И., вместе с тем, как установлено судом, при жизни Д.А.И. не оспаривал снятие с регистрационного учета из спорной квартиры, о наличии у него права на участие в приватизации не заявлял, в связи с чем требования истца необоснованны. Ввиду того, что Д.А.И. наследство после смерти матери Д.Г.Ф. принято не было и имущество в состав наследства после смерти Д.А.И. войти не могло, право истца на наследование имущества Д.Г.Ф. в порядке наследственной трансмиссии не возникло, при этом суд отметил, что умерший в 2014 году Д.А.И. знал о смерти своей матери Д.Г.Ф. в 2006 году, однако за 8 лет он не обращался к нотариусу с заявлением о принятии наследства, в суд с заявлением о восстановлении срока для принятия наследства после смерти матери, в связи с чем Д.А.И. не унаследовал право на 1/3 долю спорной квартиры.
Ссылки в кассационной жалобе на то, что Д.А.И. были выданы на имя истца доверенности на получение денежных средств, находящихся на счете в отделении Сбербанка России, завещанных Д.А.И. его матерью Д.Г.Ф., тем самым Д.А.И. совершил действия, свидетельствующие о принятии наследства, не могут быть признаны состоятельными, поскольку, как верно указал суд, выдача Д.А.И. доверенностей на распоряжение счетами в ОАО "Сбербанк России", по которым денежные средства не были получены и воля наследника не реализована, не могут быть признаны действиями, свидетельствующими о фактическом принятии наследства, поскольку не относятся к субъективным действиям, которые может совершать наследник в соответствии со ст. 1153 ГК РФ.
Каких-либо существенных нарушений норм материального и процессуального права, допущенных судами первой и апелляционной инстанции, по доводам кассационной жалобы не усматривается, а правом устанавливать новые обстоятельства по делу и давать самостоятельную оценку собранным по делу доказательствам суд кассационной инстанции действующим процессуальным законодательством не наделен.
В силу изложенного выше, руководствуясь положениями части 2 статьи 381, статьи 383 ГПК РФ,
отказать представителю Б.С.Ю. по доверенности Ж.Д.Г. в передаче для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции жалобы на решение Бутырского районного суда г. Москвы от 26 октября 2015 года, апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 24 февраля 2016 года.
© Обращаем особое внимание коллег на необходимость ссылки на "REALTIST.RU | Теория и практика управления недвижимостью" при цитированиии (для on-line проектов обязательна активная гиперссылка)
ОПРЕДЕЛЕНИЕ МОСКОВСКОГО ГОРОДСКОГО СУДА ОТ 08.07.2016 N 4Г-6894/2016
Разделы:Найм недвижимости; Сделки с недвижимостью; Наследование по завещанию; Наследственное право; Принятие наследства; Наследование по закону; Понятие и основные категории наследственного права
Обращаем Ваше внимание на то обстоятельство, что данное решение могло быть обжаловано в суде высшей инстанции и отменено
МОСКОВСКИЙ ГОРОДСКОЙ СУД
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 8 июля 2016 г. N 4г/7-6894/16
Судья Московского городского суда Н.С. Кирпикова, изучив в порядке, предусмотренном главой 41 ГПК РФ, кассационную жалобу представителя Б.С.Ю. по доверенности Ж.Д.Г., поступившую в суд кассационной инстанции 08 июня 2016 года, на решение Бутырского районного суда г. Москвы от 26 октября 2015 года, апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 24 февраля 2016 года по делу по иску Б.С.Ю. к Д.В.А., Д.К.В. о признании недействительными договора социального найма и договора передачи жилого помещения в части, признании недействительными свидетельств о государственной регистрации права, признании Д.А.И. фактически принявшим наследство, включении имущества в наследственную массу после смерти Д.Г.Ф., об определении долей наследников, признании права собственности в порядке наследования по закону и обязании Управления Росреестра по г. Москве произвести государственную регистрацию права собственности,
установил:
Б.С.Ю. обратилась в суд с иском (с учетом уточнений в порядке ст. 39 ГПК РФ) к Д.В.А., Д.К.В. о признании договора социального найма, заключенного между ДГИ г. Москвы (до переименования ДЖП И ЖФ г. Москвы) и Д.В.А., К.В. и Г.Ф. недействительным в части; признании договора передачи в долевую собственность жилого помещения, расположенного по адресу: <...>, заключенного между ДГИ г. Москвы Москвы (ранее ДЖП И ЖФ г. Москвы) и Д.В.А., К.В. и Г.Ф. недействительным в части, о признании недействительными свидетельств о государственной регистрации права и записи о государственной регистрации в ЕГРП, выданных на основании недействительного договора передачи; включении Д.А.И. в число собственников жилого помещения по адресу: <...>, признании недействительными свидетельств о праве на наследство по закону, выданных ответчикам после смерти Д.Г.Ф.; применении последствий недействительности сделок и признании наследника Д.А.И. фактически принявшим наследство после смерти его матери Д.Г.Ф.; включении имущества - 1/3 доли квартиры, расположенной по адресу: <...>, а также денежных средств, расположенных на счетах Д.Г.Ф., в наследственную массу после смерти Д.А.И. и, как следствие, признании права собственности на указанное имущество в порядке наследования по закону; определении доли наследников Д.В.А., К.В. и А.И. в спорной квартире, определив из равными, по 1/3 доли за каждым; обязании Управления Росреестра по г. Москве произвести государственную регистрацию права собственности.
В обоснование своих требований истец указала, что с 1998 года являлась супругой Д.А.И., который с 1997 года по 22.08.2014 г. находился в местах лишения свободы, а 28.11.2014 г. умер. Д.А.И. в момент задержания был зарегистрирован и постоянно проживал в муниципальной квартире по адресу: <...>; кроме него в указанной квартире также были зарегистрированы Д.В.А., О.К. и О.Г. последние без согласия и ведома Д.А.Н. сняли последнего с регистрационного учета, заключили с ДГИ г. Москвы договор социального найма, на основании которого впоследствии заключили с ДГИ г. Москвы договор передачи спорной квартиры и зарегистрировали свои права на указанную квартиру в равных долях, по 1/3 доли за каждым. После смерти Д.Г.Ф. ответчики вступили в свои права наследования по закону и унаследовали ее 1/3 долю в спорной квартире. По мнению истца, 1/3 доля спорной квартиры должна была принадлежать Д.А.И., который находился в местах лишения свободы и не мог заявить о своих правах на спорную квартиру, поскольку не знал о совершенных ответчиками сделках. Истец полагала, что ответчики своими действиями нарушили права ее умершего мужа Д.А.И., лишив права собственности на долю в спорной квартире, просила включить 1/3 долю квартиры, расположенной по адресу: <...>, в наследственную массу после смерти Д.А.И.
Кроме того, истец указала, что мать Д.А.И. - Д.Г.Ф., умершая 17.11.2006 г., завещала ему денежные средства, находящиеся на ее счетах в Сберегательном банке (ПАО), получить которые Д.А.И. так и не смог, поскольку находился в местах лишения свободы, однако дважды выдавал на имя истца доверенности на их получение; банк в выдаче денежных средств по доверенности отказал. По мнению истца, указанные действия свидетельствуют о фактическом принятии наследства Д.А.И., а потому так же, как и доля в спорной квартире, должны быть включены в наследственную массу после смерти последнего.
Решением Бутырского районного суда г. Москвы от 26 октября 2015 г. в удовлетворении иска Б.С.Ю. отказано.
Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 24 февраля 2016 г. решение суда оставлено без изменения.
В кассационной жалобе представитель Б.С.Ю. по доверенности Ж.Д.Г. ставит вопрос об отмене указанных судебных постановлений, считая их незаконными и необоснованными.
Судья суда кассационной инстанции в соответствии с частью 2 статьи 381 ГПК РФ по результатам изучения кассационной жалобы выносит определение:
1) об отказе в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции, если отсутствуют основания для пересмотра судебных постановлений в кассационном порядке. При этом кассационная жалоба, а также копии обжалуемых судебных постановлений остаются в суде кассационной инстанции;
2) о передаче кассационной жалобы с делом для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции.
Основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке являются существенные нарушения норм материального права или норм процессуального права, которые повлияли на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защита охраняемых законом публичных интересов (статья 387 ГПК РФ).
По результатам изучения кассационной жалобы существенных нарушений норм материального и процессуального права, допущенных судами первой и апелляционной инстанции при принятии судебных постановлений, состоявшихся по данному делу, не установлено, в связи с чем не имеется оснований для передачи указанной жалобы для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции.
Как установлено судом, в период с 1997 г. по 22.08.2014 г. Д.А.И. отбывал наказание в местах лишения свободы, а до заключения под стражу был зарегистрирован по постоянному месту жительства по адресу: <...>.
Во время нахождения Д.А.Г. в местах лишения свободы, последний был снят с регистрационного учета по месту своего жительства.
Члены его семьи Д.Г.Ф. (мать) и ответчики Д.В.А., К.В., зарегистрированные в указанной квартире по постоянному месту жительства, заключили с ДГИ г. Москвы договор социального найма, а в последующем заключили договор передачи указанной квартиры в свою долевую собственность, по 1/3 доли за каждым, зарегистрировав свое право собственности в ЕГРП.
После смерти Д.Г.Ф., умершей 17.11.2006 г., Д.В.А. и Д.К.В. унаследовали 1/3 долю указанной квартиры.
Освободившись из мест лишения свободы, Д.А.И. 01.09.2014 г. зарегистрировался в спорной квартире.
Разрешая настоящий спор, суд первой инстанции, руководствуясь требованиями действующего законодательства, пришел к выводу об отказе в удовлетворении заявленных исковых требований, поскольку исходил из того, что правом на признание договора социального найма, как и договора передачи квартиры в собственность недействительными обладает тот гражданин, права которого нарушены, в данном случае Д.А.И., поскольку такое право является его личным субъективным правом, вместе с тем, Д.А.И. при жизни снятие с регистрационного учета в квартире по месту жительства не оспаривал, о наличии у него права на участие в приватизации не заявлял, в связи с чем требования истца о признании договора социального найма, заключенного между ДГИ г. Москвы и Д.В.А., К.В. и Г.Ф. недействительным в части, признании договора передачи в долевую собственность жилого помещения, расположенного по адресу: <...>, заключенного между ДГИ г. Москвы Москвы и Д.В.А., К.В. и Г.Ф. недействительным в части, о признании недействительными свидетельств о государственной регистрации права и записи о государственной регистрации в ЕГРП, выданных на основании недействительного договора передачи; включении Д.А.И. в число собственников жилого помещения по адресу: <...> удовлетворению не подлежат.
Отказывая в удовлетворении требований Б.С.Ю. о признании недействительными свидетельств о праве на наследство по закону, выданных ответчикам после смерти Д.Г.Ф.; применении последствий недействительности сделок и признании наследника Д.А.И. фактически принявшим наследство после смерти его матери Д.Г.Ф.; включении имущества -1/3 доли квартиры, расположенной по адресу: <...>, а также денежных средств, расположенных на счетах Д.Г.Ф., в наследственную массу после смерти Д.А.И., признании права собственности на указанное имущество в порядке наследования по закону; определении доли наследников Д.В.А., К.В. и А.И. в спорной квартире, обязании Управления Росреестра по г. Москве произвести государственную регистрацию права собственности, суд отметил, что умерший в 2014 году Д.А.И. знал о смерти своей матери Д.Г.Ф. в 2006 году, однако за 8 лет он не обращался к нотариусу с заявлением о принятии наследства, в суд с заявлением о восстановлении срока для принятия наследства после смерти матери, в связи с чем Д.А.И. не унаследовал право на 1/3 долю в спорной квартире.
Также суд указал, что выдача Д.А.И. доверенностей на распоряжение счетами в ОАО "Сбербанк России", по которым денежные средства не были получены и воля наследника не реализована, не могут быть признаны действиями, свидетельствующими о фактическом принятии наследства, поскольку не относятся к субъективным действиям, которые может совершать наследник в соответствии со ст. 1153 ГК РФ.
Таким образом, поскольку в течение шести месяцев со дня открытия наследства после смерти матери Д.Г.Ф. наследство Д.А.И. не было принято, суд пришел к верному выводу о том, что право истца на наследование имущества Д.Г.Ф. не возникло.
Проверяя законность вынесенного судом первой инстанции решения, суд апелляционной инстанции с указанными выводами суда согласился.
Доводы кассационной жалобы о том, что договор социального найма и договор передачи в собственность спорной квартиры был заключен без учета прав Д.А.И., который, отбывая наказание в местах лишения свободы, о нарушении своих прав не знал, при жизни Д.А.И. не отказывался от наследства после смерти своей матери Д.Г.Ф., что Б.С.Ю. в силу наследственной трансмиссии вправе наследовать имущество, оставшееся после смерти Д.Г.Ф. и ее сына Д.А.И., не могут быть приняты во внимание, поскольку не опровергают выводов суда о том, что правом на признание договора социального найма, так и договора передачи квартиры в собственность недействительными обладает тот гражданин, права которого нарушены, в данном случае Д.А.И., вместе с тем, как установлено судом, при жизни Д.А.И. не оспаривал снятие с регистрационного учета из спорной квартиры, о наличии у него права на участие в приватизации не заявлял, в связи с чем требования истца необоснованны. Ввиду того, что Д.А.И. наследство после смерти матери Д.Г.Ф. принято не было и имущество в состав наследства после смерти Д.А.И. войти не могло, право истца на наследование имущества Д.Г.Ф. в порядке наследственной трансмиссии не возникло, при этом суд отметил, что умерший в 2014 году Д.А.И. знал о смерти своей матери Д.Г.Ф. в 2006 году, однако за 8 лет он не обращался к нотариусу с заявлением о принятии наследства, в суд с заявлением о восстановлении срока для принятия наследства после смерти матери, в связи с чем Д.А.И. не унаследовал право на 1/3 долю спорной квартиры.
Ссылки в кассационной жалобе на то, что Д.А.И. были выданы на имя истца доверенности на получение денежных средств, находящихся на счете в отделении Сбербанка России, завещанных Д.А.И. его матерью Д.Г.Ф., тем самым Д.А.И. совершил действия, свидетельствующие о принятии наследства, не могут быть признаны состоятельными, поскольку, как верно указал суд, выдача Д.А.И. доверенностей на распоряжение счетами в ОАО "Сбербанк России", по которым денежные средства не были получены и воля наследника не реализована, не могут быть признаны действиями, свидетельствующими о фактическом принятии наследства, поскольку не относятся к субъективным действиям, которые может совершать наследник в соответствии со ст. 1153 ГК РФ.
Каких-либо существенных нарушений норм материального и процессуального права, допущенных судами первой и апелляционной инстанции, по доводам кассационной жалобы не усматривается, а правом устанавливать новые обстоятельства по делу и давать самостоятельную оценку собранным по делу доказательствам суд кассационной инстанции действующим процессуальным законодательством не наделен.
В силу изложенного выше, руководствуясь положениями части 2 статьи 381, статьи 383 ГПК РФ,
определил:
отказать представителю Б.С.Ю. по доверенности Ж.Д.Г. в передаче для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции жалобы на решение Бутырского районного суда г. Москвы от 26 октября 2015 года, апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 24 февраля 2016 года.
Судья
Московского городского суда
Н.С.КИРПИКОВА
Московского городского суда
Н.С.КИРПИКОВА
© Обращаем особое внимание коллег на необходимость ссылки на "REALTIST.RU | Теория и практика управления недвижимостью" при цитированиии (для on-line проектов обязательна активная гиперссылка)