Судебные решения, арбитраж
Разделы:
Купля-продажа недвижимости; Сделки с недвижимостью
Обстоятельства: Истец полагает, что договор дарения долей жилого помещения является мнимой сделкой, поскольку заключен с целью обеспечения договора займа, намерений на безвозмездное отчуждение долей помещения не имел. При этом заключенный впоследствии ответчиками договор купли-продажи также полагал недействительным.
Обращаем Ваше внимание на то обстоятельство, что данное решение могло быть обжаловано в суде высшей инстанции и отменено
Судья: Калинина М.В.
Судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда в составе
председательствующего Подгорной Е.П.
судей Петровой Ю.Ю., Сухаревой С.И.
при секретаре Д.
рассмотрела в открытом судебном заседании 01 августа 2017 года гражданское дело N... по апелляционной жалобе К.Н. на решение Петроградского районного суда Санкт-Петербурга от <дата> по иску К.Н. к П. и К.В. об оспаривании договора, применении последствий его недействительности, признании права собственности, оспаривании условий договора.
Заслушав доклад судьи Подгорной Е.П., объяснения истца К.Н., представителя истца К.Н. - Е., действующей на основании доверенности от <дата>, сроком действия доверенности на <дата>, представителя ответчика П. - Ш., действующей на основании доверенности от <дата>, сроком действия доверенности на <дата>, представитель ответчика К.В. - Ш., действующего на основании доверенности от 17 февраля 2017 года, сроком действия доверенности на <дата>, изучив материалы дела, судебная коллегия
15 декабря 2016 года истец К.О. обратилась в Петроградский районный суд Санкт-Петербурга с иском к П., К.В., просила признать недействительным договор дарения от 15 марта 2013 года и аннулировать запись в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним (далее по тексту - ЕГРП), применить последствия его недействительности: признать недействительным договор купли-продажи от 09 октября 2015 года и аннулировать запись в ЕГРП, признать недействительной третейскую оговорку, которая содержится в п. п. 10, 11, 12 договора дарения от 15 марта 2013 года, признать за ней право собственности на <...> долей в праве общей долевой собственности на квартиру N... <адрес>, что представляет собой комнату N..., площадью <...> кв. м.
В обоснование заявленных требований истец указала, что 15 марта 2013 года между К.Н. и П. был заключен договор дарения долей квартиры, согласно которому истец подарила П. <...> долей в праве общей долевой собственности на квартиру N... <адрес>, что представляет собой комнату N..., площадью <...> кв. м.
Истец в обоснование иска ссылается на то, что заключение данного договора дарения было обусловлено условием выдаче ей займа иным гражданином З. После подписания договора дарения был подписан договор найма жилого помещения с правом выкупа. П. истец не знает и полагает, что договор дарения является притворной сделкой, она не имела намерений дарить принадлежащее ей жилое помещение, фактически данный договор обеспечивал заем денежных средств у гражданина З. Третейскую оговорку, содержащуюся в п. 7 указанного договора дарения, истец так же полагала недействительной.
09 октября 2015 года П. заключила с К.В. договор купли-продажи долей квартиры в отношении <...> долей в праве общей долевой собственности на квартиру N... <адрес>, что представляет собой комнату N..., площадью <...> кв. м.
К.Н. просит применить последствия недействительности договора дарения и признать недействительной договор купли-продажи от 09 октября 2015 года.
Решением Петроградского районного суда Санкт-Петербурга от <дата> постановлено:
"Исковые требования К.Н. оставить без удовлетворения.
Взыскать с К.Н. в доход государства государственную пошлину, в размере 13 800 рублей.
Взыскать с К.Н. в пользу П. расходы на представителя, в размере 20 000 рублей; в пользу К.В. расходы на представителя, в размере 20 000 рублей.
Отменить обеспечительные меры, принятые определением Петроградского районного суда Санкт-Петербурга от <дата> и снять запрет заключения сделок по отчуждению - купле-продаже, мене, дарению комнаты, общей площадью <...> кв. м, что является <...> долей в праве общей долевой собственности на кв. N..., <адрес>; отменить запрет Управлению Росреестра по Санкт-Петербургу совершать регистрационные действия в отношении указанного выше объекта недвижимости".
В апелляционной жалобе К.О. просит решение суда отменить и принять новое решение об удовлетворении иска, ссылаясь на нарушение судом норм материального и процессуального права.
Ответчики и третьи лица в суд апелляционной инстанции не явились, извещены надлежащим образом; ответчики в порядке статьи 48 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее по тексту - ГПК РФ) направили в судебное заседание представителя, в связи с чем судебная коллегия считает возможным на основании ч. 3 ст. 167 ГПК РФ рассмотреть дело в отсутствие не явившихся лиц.
Проверив правильность применения судом норм материального и процессуального права, обсудив доводы апелляционной жалобы, выслушав объяснения истца, ее представителя, представителя ответчиков, судебная коллегия не находит оснований для отмены решения суда.
В соответствии со статьей 195 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее по тексту - ГК РФ) исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено.
Исходя из положений ч. 4 ст. 198 ГПК РФ, в случае отказа в иске в связи с признанием неуважительных причин пропуска срока исковой давности или срока обращения в суд в мотивировочной части решения суда указывается только на установление судом данных обстоятельств.
Отказывая истцу в иске о признании недействительным договора дарения от 15 марта 2013 года, применении последствий его недействительности, признании права собственности на спорную комнату и оспаривании условий договора, суд правильно исходил из того, что истцом пропущен срок исковой давности по заявленным требованиям, поскольку с момента исполнения сделки, то есть с 15 марта 2013 года прошло более трех лет (с учетом редакции ст. 181 ГК РФ на 2013 год) и пропуск срока исковой давности является самостоятельным основанием к отказу в иске.
Суд не нашел оснований к восстановлению пропущенного срока, поскольку доказательств уважительности причин его пропуска суду представлено не было.
Судебная коллегия соглашается с указанными выводами суда первой инстанции, исходя из следующего.
Как видно из материалов дела и установлено судом первой инстанции, 15 марта 2013 года между К.Н. и П. был заключен договор дарения долей квартиры, согласно которому истец подарила П. <...> долей в праве общей долевой собственности на квартиру N... <адрес>, что представляет собой комнату N..., площадью <...> кв. м.
Согласно п. 7 данного договора, любой спор, разногласие или претензия, вытекающие из или в связи с данным договором либо его нарушением, изменением, прекращение или недействительностью, а также по любым другим правоотношениям, существующим на момент подписания, исполненным на момент подписания или которые могут возникнуть в будущем между сторонами будут разрешены Постоянно действующим третейским судом "Санкт-Петербургский экономический Арбитраж", находящимся по адресу: <адрес>. Правила рассмотрения спора определяются Регламентом данного суда.
Право собственности П. на указанный выше объект недвижимости было зарегистрировано 05 апреля 2013 года.
09 октября 2015 года П. заключила с К.В. договор купли-продажи долей квартиры в отношении <...> долей в праве общей долевой собственности на квартиру N... <адрес>, что представляет собой комнату N..., площадью <...> кв. м. Указанная доля была продана К.В. за <...> рублей.
Право собственности К.В. было зарегистрировано 21 октября 2015 года, и, таким образом, она стала собственницей квартиры N... <адрес>, так как ранее имела <...> долей в праве общей долевой собственности.
Ранее К.Н. оспаривала данный договор дарения от 15 марта 2013 года, указывала, что сделка была совершена ею в состоянии, когда она не понимала значения своих действий, в соответствии с положениями ст. 177 ГК РФ. Решением Петроградского районного суда Санкт-Петербурга от <дата> в иске было отказано. Решение вступило в законную силу (л.д. N...).
В обоснование заявленных исковых требований К.О. ссылалась на то, что между ней и З. был заключен договор займа денежных средств, в обеспечение исполнения обязательств по которому и был заключен между истцом и П. оспариваемый договор дарения.
Таким образом, обстоятельства, приведенные истцом в обоснование заявленного требования, указывают на то, что истец считает сделку недействительной на основании положений ст. 170 ГК РФ.
В силу п. 2 ст. 170 ГК РФ (в редакции, действовавшей на 15 марта 2013 года, то есть на дату заключения оспариваемого договора дарения), притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа сделки, применяются относящиеся к ней правила.
В соответствии с п. 1 ст. 181 ГК РФ (в редакции, действовавшей на 15 марта 2013 года), Срок исковой давности по требованию о применении последствий недействительности ничтожной сделки составляет три года. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня, когда началось исполнение этой сделки.
В соответствии с п. 2 ст. 181 ГК РФ, срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена сделка (пункт 1 статьи 179), либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.
Поскольку заключенный между истцом и ответчиком П. договор дарения от 15 марта 2013 года, по мнению истца, является ничтожной сделкой, то срок исковой давности в соответствии с п. 1 ст. 181 ГК РФ по требованию о признании такой сделки недействительной, составляет три года.
Статьей 181 ГК РФ (действующая редакция) предусмотрено, что срок исковой давности по требованиям о применении последствий недействительности ничтожной сделки и о признании такой сделки недействительной (пункт 3 статьи 166) составляет три года. Течение срока исковой давности по указанным требованиям начинается со дня, когда началось исполнение ничтожной сделки, а в случае предъявления иска лицом, не являющимся стороной сделки, со дня, когда это лицо узнало или должно было узнать о начале ее исполнения. При этом срок исковой давности для лица, не являющегося стороной сделки, во всяком случае не может превышать десять лет со дня начала исполнения сделки.
Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно указывал, что регулирование сроков для обращения в суд, включая их изменение и отмену, относится к компетенции законодателя и что установление этих сроков обусловлено необходимостью обеспечить стабильность правоотношений и не может рассматриваться как нарушение права на судебную защиту (Определения от 03 октября 2006 года N 439-О, от 05 марта 2009 года N 253-О-О, от 08 апреля 2010 года N 456-О-О, от 02 декабря 2013 года N 1908-О и др.). Данный вывод в полной мере распространяется и на гражданско-правовой институт исковой давности (Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 24 июня 2008 года N 364-О-О, от 29 мая 2012 года N 894-О, от 22 апреля 2014 года N 752-О и др.).
Договор дарения спорной комнаты заключен 15 марта 2013 года, в октябре 2013 года истица фактически комнату освободила, снялась с регистрационного учета. С момента исполнения сделки и на момент предъявления иска прошло более 3 лет, следовательно, срок исковой давности на момент предъявления настоящего иска - 15 декабря 2016 года, истек.
Доводы истца о возможности применения к спорным правоотношениям положений ст. 203 ГК РФ и о том, что срок исковой давности в указанном случае прерывался, поскольку ранее, в 2014 году К.О. обращалась с иском к ответчику П. об оспаривании указанного договора дарения по основаниям, предусмотренным ст. 177 ГК РФ, не могут повлечь отмену обжалуемого судебного постановления, поскольку обращение в суд с иным иском не прерывает срок исковой давности.
С учетом изложенного, оснований как для исключения (невключения) в срок исковой давности периода, охватываемого временем рассмотрения указанного истцом гражданского дела, так и для перерыва срока исковой давности и исчисления его течения заново после вступления в законную силу судебного акта по указанному гражданскому делу, не имеется.
Согласно разъяснениям, содержащимся в п. 12 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 сентября 2015 года N 43 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности" бремя доказывания наличия обстоятельств, свидетельствующих о перерыве, приостановлении течения срока исковой давности, возлагается на лицо, предъявившее иск.
Согласно ст. 205 ГК РФ в исключительных случаях, когда суд признает уважительной причину пропуска срока исковой давности по обстоятельствам, связанным с личностью истца (тяжелая болезнь, беспомощное состояние, неграмотность и т.п.), нарушенное право гражданина подлежит защите. Причины пропуска срока исковой давности могут признаваться уважительными, если они имели место в последние шесть месяцев срока давности, а если этот срок равен шести месяцам или менее шести месяцев - в течение срока давности.
Таких оснований для восстановления пропущенного истцом срока исковой давности, судом не установлено.
Материалами дела подтверждается, что ранее истцу ничто не препятствовало реализовать свои права по оспариванию сделки на основании ст. 177 ГК РФ. При этом ни суду, ни суду апелляционной инстанции не представлено доказательств, что у истца отсутствовала объективная возможность обратиться в суд с настоящим иском к П. на основании ст. 170 ГК РФ.
Таким образом, суд пришел к правильному выводу о том, что обстоятельства, на которые ссылается истец в обоснование своих требований, были ей достоверно известны не позднее 15 марта 2013 года, когда была совершена оспариваемая сделка, в то время как с данным иском она обратилась в суд - 15 декабря 2016 года (л.д. N...), то есть спустя более трех с половиной лет, в то время как законом установлен срок для предъявления настоящих исковых требований по основаниям оспоримости ничтожных сделок (ст. ст. 170, 181 ГК РФ) - 3 года.
Ходатайство о применении сроков исковой давности к исковым требованиям, предъявленным по основаниям оспоримости сделки, было заявлено ответчиками в письменном заявлении, приобщенном на основании ходатайства судом <дата> на стадии разбирательства дела в предварительном судебном заседании (л.д. N...).
В ходе рассмотрения дела доказательств, отвечающих критериям относимости и допустимости (ст. ст. 59, 60 ГПК РФ), в подтверждение того, что К.О. пропустила установленный срок для предъявления исковых требований на основании ст. 170 ГК РФ по уважительной причине, истцом суду не представлено. Не были представлены такие доказательства и суду апелляционной инстанции.
Напротив, как следует из материалов дела, истец К.О. не явилась в предварительное судебное заседание 21 февраля 2017 года. 20 февраля 2017 истцом суду по телефону было сообщено о том, что она больна, и что справки будут представлены в следующем судебном заседании, о чем была составлена телефонограмма. Однако доказательства нетрудоспособности истца в суд не поступили.
14 марта 2017 года истец вновь просила отложить предварительное судебное заседание, так как не явился ее представитель, однако материалы дела не содержали каких-либо сведений о наличии у истца соглашения на представление ее интересов в суда, а доверенность двум представителям К.Н. выдала только 22 марта 2017 года (л.д. N...).
20 апреля 2017 года от истца также поступило ходатайство об отложении слушания дела без доказательств уважительности неявки в судебное заседание. Таким образом, истец не реализовала свое право на представление возражений относительно заявленного ответчиками ходатайства о пропуске срока исковой давности.
При таких данных, суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что истец К.О. от представления доказательств в обоснование заявленных требований и уважительности причин пропуска срока для обращения с настоящими требованиями уклонилась.
Отказывая в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции, оценив собранные по делу доказательства в их совокупности и взаимосвязи, руководствуясь положениями п. 2 ст. 170, ст. 431, 572, 574 ГК РФ, принимая во внимание в соответствии со ст. 61 ГПК РФ, обстоятельства установленные решением Петроградского районного суда Санкт-Петербурга от <дата>, исходил из того, что истцом в силу ст. ст. 56, 67 ГПК РФ, не представлено достоверных доказательств, свидетельствующих о притворности оспариваемого договора дарения комнаты.
Судебная коллегия считает выводы суда первой инстанции законными и обоснованными.
Исходя из положений п. 2 ст. 170, ст. 572 ГК РФ обязательный признак договора дарения - безвозмездный характер передачи имущества, заключающийся в отсутствии встречного предоставления. Если же дарение формально обусловлено совершением каких-либо действий другой стороной, то оно квалифицируется как притворная (ничтожная) сделка. В связи с притворностью недействительной может быть признана лишь та сделка, которая направлена на достижение других правовых последствий и прикрывает иную волю всех участников сделки. Намерения одного участника совершить притворную сделку для применения указанной нормы недостаточно. Притворной сделкой считается также та, которая совершена на иных условиях.
Из буквального толкования положений договора дарения следует, что договор не содержит каких-либо требований дарителя, от выполнения которых зависит передача квартиры в собственность одаряемого.
Договор дарения от 15 марта 2013 года заключен сторонами в письменной форме, соответствует требованиям ст. ст. 572, 574 ГК РФ, предъявляемым к форме и содержанию договора, подписан сторонами, что подтверждает достижение между ними соглашения по всем существенным условиям сделки в предусмотренной законом письменной форме.
Истцом как при подаче иска 15 декабря 2016 года, так и в процессе рассмотрения дела доказательств наличия между ней и П. иного обязательства, не вытекающего из договора дарения, представлено не было. Также не было представлено доказательств заемных отношений между сторонами, позволяющими судить об иных правоотношениях возникших между сторонами сделки, от представления каких-либо доказательств истец уклонилась.
При этом судебная коллегия обращает внимание, что в исковом заявлении истец указывает, что ранее она заключала договор залога своего жилого помещения, что свидетельствует о том, что она понимала природу сделки - договора залога, доказательств того, что при заключении договора дарения в марте 2013 года К.Н. преследовала иную цель сделки суду представлено не было.
При таких данных, судебная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции об отсутствии в материалах дела сведений, подтверждающих позицию истца о заключении ею договора дарения спорной комнаты с целью обеспечения ее обязательств перед З. по договору займа, и о недоказанности заявленных исковых требований К.О. При этом судебная коллегия также исходит из того обстоятельства, что заявленные исковые требования, основанные на ст. 170 ГК РФ, в том числе и по оспариванию пункта договора, содержащего третейскую оговорку, не подлежат удовлетворению по причине пропуска срока исковой давности.
Вопрос о распределении судебных расходов суд разрешил в соответствии с действующим законодательством, а именно с учетом положений ст. ст. 88 - 100 ГПК РФ.
Кроме того судебная коллегия обращает внимание на следующее.
Согласно ст. 209 ГК РФ собственнику принадлежат права владения, пользования и распоряжения своим имуществом. Собственник вправе по своему усмотрению совершать в отношении принадлежащего ему имущества любые действия, в том числе отчуждать его в собственность другим лицам.
Согласно статье 301 ГК РФ собственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения.
Пунктом первым статьи 302 ГК РФ предусмотрено, что если имущество возмездно приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, о чем приобретатель не знал и не мог знать (добросовестный приобретатель), то собственник вправе истребовать это имущество от приобретателя в случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли.
В соответствии с пунктом 39 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 10, Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации N 22 от 29 апреля 2010 года "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой прав собственности и других вещных прав", собственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения независимо от возражения ответчика о том, что он является добросовестным приобретателем, если докажет факт выбытия имущества из его владения или владения лица, которому оно было передано собственником, помимо их воли. Недействительность сделки, во исполнение которой передано имущество, не свидетельствует сама по себе о его выбытии из владения передавшего это имущество лица помимо его воли. Судам необходимо устанавливать, была ли воля собственника на передачу владения иному лицу.
Следует также учитывать, что выбытие имущества из владения того или иного лица является следствием конкретных фактических обстоятельств. Владение может быть утрачено в результате действий самого владельца, направленных на передачу имущества, или действий иных лиц, осуществляющих передачу по его просьбе или с ведома. В подобных случаях имущество считается выбывшим из владения лица по его воле. Если же имущество выбывает из владения лица в результате хищения, утери, действия сил природы, закон говорит о выбытии имущества из владения помимо воли владельца. Именно такие фактические обстоятельства, повлекшие выбытие имущества из владения лица, и должны учитываться при разрешении вопроса о возможности удовлетворения виндикационного иска против ответчика, являющегося добросовестным приобретателем имущества по возмездной сделке.
Таким образом, правильное разрешение вопроса о возможности истребования имущества из чужого незаконного владения требует установления того, была или не была выражена воля собственника на отчуждение имущества.
В настоящем случае из материалов дела не усматривается, что жилое помещение выбыло из владения истца помимо ее воли. Напротив, как следует из материалов дела, истец самостоятельно заключил договор дарения. Следовательно, права лица, считающего себя собственником имущества, не подлежат защите путем удовлетворения иска к добросовестному приобретателю с использованием правового механизма, установленного пунктами 1 и 2 статьи 167 ГК РФ. Такая защита возможна лишь путем удовлетворения виндикационного иска, если для этого имеются те предусмотренные статьей 302 ГК РФ основания, которые дают право истребовать имущество и у добросовестного приобретателя (безвозмездность приобретения имущества добросовестным приобретателем, выбытие имущества из владения собственника помимо его воли и другое).
Иное толкование положений пунктов 1 и 2 статьи 167 ГК РФ означало бы, что собственник имеет возможность прибегнуть к такому способу защиты, как признание всех совершенных сделок по отчуждению его имущества недействительными, то есть требовать возврата полученного в натуре не только, когда речь идет об одной сделке, совершенной с нарушением закона, но и когда спорное имущество было приобретено добросовестным приобретателем на основании последующих (второй, третьей, четвертой и т.д.) сделок. Тем самым нарушались бы вытекающие из Конституции Российской Федерации установленные законодателем гарантии защиты прав и законных интересов добросовестного приобретателя.
Названное правовое регулирование отвечает целям обеспечения стабильности гражданского оборота, прав и законных интересов всех его участников, а также защиты нравственных устоев общества, а потому не может рассматриваться как чрезмерное ограничение права собственника имущества, полученного добросовестным приобретателем, поскольку собственник обладает правом на его виндикацию у добросовестного приобретателя по основаниям, предусмотренным пунктами 1 и 2 статьи 302 ГК РФ. Кроме того, собственник, утративший имущество, обладает иными предусмотренными гражданским законодательством средствами защиты своих прав.
Таким образом, поскольку из материалов настоящего гражданского дела следует, что спорное имущество выбыло из владения истца по его воле, доказательств того, что покупатель К.В. не является добросовестным приобретателем, суду представлено не было, оснований для удовлетворения заявленных исковых требований не имеется.
Ссылка в жалобе на нарушение судом прав истца и несоблюдение норм Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дела в отсутствие стороны истца отклоняется судебной коллегией. Прося в переданной суду телефонограмме об отложении судебного заседания, ссылаясь на невозможность явки в процесс в связи с болезнью, истец, в нарушение ч. 1 ст. 167 ГПК РФ, не представила суду доказательств уважительности причин неявки в судебное заседание, а потому, в силу ч. ч. 2, 3 ст. 167 ГПК РФ, суд вправе был рассмотреть дело в отсутствие истца. В предварительном судебном заседании 23 марта 2017 года вместе с истцом участие в процессе принимал представитель истца - Е., которая в судебное заседание 20 апреля 2017 года не явилась, сведений о причинах ее неявки в процесс суду не представлено. Истец неверно толкует нормы процессуального закона, делая вывод о невозможности рассмотрения дела в отсутствие истца.
Также судебная коллегия принимает во внимание, что представитель ответчиков пояснил, а истица не оспорила, что К.Н. 20 апреля 2017 года (день постановленного решения) присутствовала в Дзержинском районному суде Санкт-Петербурга по иному спору, что свидетельствует о ее выборе на участие в данном деле.
Довод о том, что дело было рассмотрено незаконным составом суда следует признать необоснованным, поскольку ч. 2 ст. 157 ГПК РФ предусмотрено, что разбирательство дела должно происходить при неизменном составе суда, в то же время не исключает возможность замены судьи в процессе рассмотрения дела.
Как видно из материалов дела, вопрос о принятии искового заявления к производству суда рассматривался судьей Никитиной Н.А.
Однако дело, с момента назначения его к слушанию, рассматривалось одним судьей - Калининой М.В., то есть смена состава суда в ходе рассмотрения дела не осуществлялась.
Иных доводов апелляционная жалоба не содержит.
Предусмотренных ст. 330 ГПК РФ оснований к отмене решения суда по доводам жалобы не имеется, равно как не имеется и предусмотренных в ч. 4 ст. 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оснований для отмены решения суда независимо от доводов жалобы.
Учитывая изложенное, обжалуемое решение, постановленное в соответствии с установленными обстоятельствами и требованиями закона, подлежит оставлению без изменения, а апелляционная жалоба, которая не содержит предусмотренных ст. 330 ГПК РФ оснований для отмены решения, - оставлению без удовлетворения.
На основании изложенного, руководствуясь статьями 328, 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия
Решение Петроградского районного суда Санкт-Петербурга от <дата> оставить без изменения, апелляционную жалобу К.Н. - без удовлетворения.
© Обращаем особое внимание коллег на необходимость ссылки на "REALTIST.RU | Теория и практика управления недвижимостью" при цитированиии (для on-line проектов обязательна активная гиперссылка)
АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО ГОРОДСКОГО СУДА ОТ 01.08.2017 N 33-15884/2017
Требование: Об оспаривании договора дарения и купли-продажи, применении последствий недействительности сделки, аннулировании записи в государственном реестре, признании права собственности на доли жилого помещения.Разделы:
Купля-продажа недвижимости; Сделки с недвижимостью
Обстоятельства: Истец полагает, что договор дарения долей жилого помещения является мнимой сделкой, поскольку заключен с целью обеспечения договора займа, намерений на безвозмездное отчуждение долей помещения не имел. При этом заключенный впоследствии ответчиками договор купли-продажи также полагал недействительным.
Обращаем Ваше внимание на то обстоятельство, что данное решение могло быть обжаловано в суде высшей инстанции и отменено
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОРОДСКОЙ СУД
АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 1 августа 2017 г. N 33-15884/2017
Судья: Калинина М.В.
Судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда в составе
председательствующего Подгорной Е.П.
судей Петровой Ю.Ю., Сухаревой С.И.
при секретаре Д.
рассмотрела в открытом судебном заседании 01 августа 2017 года гражданское дело N... по апелляционной жалобе К.Н. на решение Петроградского районного суда Санкт-Петербурга от <дата> по иску К.Н. к П. и К.В. об оспаривании договора, применении последствий его недействительности, признании права собственности, оспаривании условий договора.
Заслушав доклад судьи Подгорной Е.П., объяснения истца К.Н., представителя истца К.Н. - Е., действующей на основании доверенности от <дата>, сроком действия доверенности на <дата>, представителя ответчика П. - Ш., действующей на основании доверенности от <дата>, сроком действия доверенности на <дата>, представитель ответчика К.В. - Ш., действующего на основании доверенности от 17 февраля 2017 года, сроком действия доверенности на <дата>, изучив материалы дела, судебная коллегия
установила:
15 декабря 2016 года истец К.О. обратилась в Петроградский районный суд Санкт-Петербурга с иском к П., К.В., просила признать недействительным договор дарения от 15 марта 2013 года и аннулировать запись в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним (далее по тексту - ЕГРП), применить последствия его недействительности: признать недействительным договор купли-продажи от 09 октября 2015 года и аннулировать запись в ЕГРП, признать недействительной третейскую оговорку, которая содержится в п. п. 10, 11, 12 договора дарения от 15 марта 2013 года, признать за ней право собственности на <...> долей в праве общей долевой собственности на квартиру N... <адрес>, что представляет собой комнату N..., площадью <...> кв. м.
В обоснование заявленных требований истец указала, что 15 марта 2013 года между К.Н. и П. был заключен договор дарения долей квартиры, согласно которому истец подарила П. <...> долей в праве общей долевой собственности на квартиру N... <адрес>, что представляет собой комнату N..., площадью <...> кв. м.
Истец в обоснование иска ссылается на то, что заключение данного договора дарения было обусловлено условием выдаче ей займа иным гражданином З. После подписания договора дарения был подписан договор найма жилого помещения с правом выкупа. П. истец не знает и полагает, что договор дарения является притворной сделкой, она не имела намерений дарить принадлежащее ей жилое помещение, фактически данный договор обеспечивал заем денежных средств у гражданина З. Третейскую оговорку, содержащуюся в п. 7 указанного договора дарения, истец так же полагала недействительной.
09 октября 2015 года П. заключила с К.В. договор купли-продажи долей квартиры в отношении <...> долей в праве общей долевой собственности на квартиру N... <адрес>, что представляет собой комнату N..., площадью <...> кв. м.
К.Н. просит применить последствия недействительности договора дарения и признать недействительной договор купли-продажи от 09 октября 2015 года.
Решением Петроградского районного суда Санкт-Петербурга от <дата> постановлено:
"Исковые требования К.Н. оставить без удовлетворения.
Взыскать с К.Н. в доход государства государственную пошлину, в размере 13 800 рублей.
Взыскать с К.Н. в пользу П. расходы на представителя, в размере 20 000 рублей; в пользу К.В. расходы на представителя, в размере 20 000 рублей.
Отменить обеспечительные меры, принятые определением Петроградского районного суда Санкт-Петербурга от <дата> и снять запрет заключения сделок по отчуждению - купле-продаже, мене, дарению комнаты, общей площадью <...> кв. м, что является <...> долей в праве общей долевой собственности на кв. N..., <адрес>; отменить запрет Управлению Росреестра по Санкт-Петербургу совершать регистрационные действия в отношении указанного выше объекта недвижимости".
В апелляционной жалобе К.О. просит решение суда отменить и принять новое решение об удовлетворении иска, ссылаясь на нарушение судом норм материального и процессуального права.
Ответчики и третьи лица в суд апелляционной инстанции не явились, извещены надлежащим образом; ответчики в порядке статьи 48 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее по тексту - ГПК РФ) направили в судебное заседание представителя, в связи с чем судебная коллегия считает возможным на основании ч. 3 ст. 167 ГПК РФ рассмотреть дело в отсутствие не явившихся лиц.
Проверив правильность применения судом норм материального и процессуального права, обсудив доводы апелляционной жалобы, выслушав объяснения истца, ее представителя, представителя ответчиков, судебная коллегия не находит оснований для отмены решения суда.
В соответствии со статьей 195 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее по тексту - ГК РФ) исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено.
Исходя из положений ч. 4 ст. 198 ГПК РФ, в случае отказа в иске в связи с признанием неуважительных причин пропуска срока исковой давности или срока обращения в суд в мотивировочной части решения суда указывается только на установление судом данных обстоятельств.
Отказывая истцу в иске о признании недействительным договора дарения от 15 марта 2013 года, применении последствий его недействительности, признании права собственности на спорную комнату и оспаривании условий договора, суд правильно исходил из того, что истцом пропущен срок исковой давности по заявленным требованиям, поскольку с момента исполнения сделки, то есть с 15 марта 2013 года прошло более трех лет (с учетом редакции ст. 181 ГК РФ на 2013 год) и пропуск срока исковой давности является самостоятельным основанием к отказу в иске.
Суд не нашел оснований к восстановлению пропущенного срока, поскольку доказательств уважительности причин его пропуска суду представлено не было.
Судебная коллегия соглашается с указанными выводами суда первой инстанции, исходя из следующего.
Как видно из материалов дела и установлено судом первой инстанции, 15 марта 2013 года между К.Н. и П. был заключен договор дарения долей квартиры, согласно которому истец подарила П. <...> долей в праве общей долевой собственности на квартиру N... <адрес>, что представляет собой комнату N..., площадью <...> кв. м.
Согласно п. 7 данного договора, любой спор, разногласие или претензия, вытекающие из или в связи с данным договором либо его нарушением, изменением, прекращение или недействительностью, а также по любым другим правоотношениям, существующим на момент подписания, исполненным на момент подписания или которые могут возникнуть в будущем между сторонами будут разрешены Постоянно действующим третейским судом "Санкт-Петербургский экономический Арбитраж", находящимся по адресу: <адрес>. Правила рассмотрения спора определяются Регламентом данного суда.
Право собственности П. на указанный выше объект недвижимости было зарегистрировано 05 апреля 2013 года.
09 октября 2015 года П. заключила с К.В. договор купли-продажи долей квартиры в отношении <...> долей в праве общей долевой собственности на квартиру N... <адрес>, что представляет собой комнату N..., площадью <...> кв. м. Указанная доля была продана К.В. за <...> рублей.
Право собственности К.В. было зарегистрировано 21 октября 2015 года, и, таким образом, она стала собственницей квартиры N... <адрес>, так как ранее имела <...> долей в праве общей долевой собственности.
Ранее К.Н. оспаривала данный договор дарения от 15 марта 2013 года, указывала, что сделка была совершена ею в состоянии, когда она не понимала значения своих действий, в соответствии с положениями ст. 177 ГК РФ. Решением Петроградского районного суда Санкт-Петербурга от <дата> в иске было отказано. Решение вступило в законную силу (л.д. N...).
В обоснование заявленных исковых требований К.О. ссылалась на то, что между ней и З. был заключен договор займа денежных средств, в обеспечение исполнения обязательств по которому и был заключен между истцом и П. оспариваемый договор дарения.
Таким образом, обстоятельства, приведенные истцом в обоснование заявленного требования, указывают на то, что истец считает сделку недействительной на основании положений ст. 170 ГК РФ.
В силу п. 2 ст. 170 ГК РФ (в редакции, действовавшей на 15 марта 2013 года, то есть на дату заключения оспариваемого договора дарения), притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа сделки, применяются относящиеся к ней правила.
В соответствии с п. 1 ст. 181 ГК РФ (в редакции, действовавшей на 15 марта 2013 года), Срок исковой давности по требованию о применении последствий недействительности ничтожной сделки составляет три года. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня, когда началось исполнение этой сделки.
В соответствии с п. 2 ст. 181 ГК РФ, срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена сделка (пункт 1 статьи 179), либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.
Поскольку заключенный между истцом и ответчиком П. договор дарения от 15 марта 2013 года, по мнению истца, является ничтожной сделкой, то срок исковой давности в соответствии с п. 1 ст. 181 ГК РФ по требованию о признании такой сделки недействительной, составляет три года.
Статьей 181 ГК РФ (действующая редакция) предусмотрено, что срок исковой давности по требованиям о применении последствий недействительности ничтожной сделки и о признании такой сделки недействительной (пункт 3 статьи 166) составляет три года. Течение срока исковой давности по указанным требованиям начинается со дня, когда началось исполнение ничтожной сделки, а в случае предъявления иска лицом, не являющимся стороной сделки, со дня, когда это лицо узнало или должно было узнать о начале ее исполнения. При этом срок исковой давности для лица, не являющегося стороной сделки, во всяком случае не может превышать десять лет со дня начала исполнения сделки.
Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно указывал, что регулирование сроков для обращения в суд, включая их изменение и отмену, относится к компетенции законодателя и что установление этих сроков обусловлено необходимостью обеспечить стабильность правоотношений и не может рассматриваться как нарушение права на судебную защиту (Определения от 03 октября 2006 года N 439-О, от 05 марта 2009 года N 253-О-О, от 08 апреля 2010 года N 456-О-О, от 02 декабря 2013 года N 1908-О и др.). Данный вывод в полной мере распространяется и на гражданско-правовой институт исковой давности (Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 24 июня 2008 года N 364-О-О, от 29 мая 2012 года N 894-О, от 22 апреля 2014 года N 752-О и др.).
Договор дарения спорной комнаты заключен 15 марта 2013 года, в октябре 2013 года истица фактически комнату освободила, снялась с регистрационного учета. С момента исполнения сделки и на момент предъявления иска прошло более 3 лет, следовательно, срок исковой давности на момент предъявления настоящего иска - 15 декабря 2016 года, истек.
Доводы истца о возможности применения к спорным правоотношениям положений ст. 203 ГК РФ и о том, что срок исковой давности в указанном случае прерывался, поскольку ранее, в 2014 году К.О. обращалась с иском к ответчику П. об оспаривании указанного договора дарения по основаниям, предусмотренным ст. 177 ГК РФ, не могут повлечь отмену обжалуемого судебного постановления, поскольку обращение в суд с иным иском не прерывает срок исковой давности.
С учетом изложенного, оснований как для исключения (невключения) в срок исковой давности периода, охватываемого временем рассмотрения указанного истцом гражданского дела, так и для перерыва срока исковой давности и исчисления его течения заново после вступления в законную силу судебного акта по указанному гражданскому делу, не имеется.
Согласно разъяснениям, содержащимся в п. 12 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 сентября 2015 года N 43 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности" бремя доказывания наличия обстоятельств, свидетельствующих о перерыве, приостановлении течения срока исковой давности, возлагается на лицо, предъявившее иск.
Согласно ст. 205 ГК РФ в исключительных случаях, когда суд признает уважительной причину пропуска срока исковой давности по обстоятельствам, связанным с личностью истца (тяжелая болезнь, беспомощное состояние, неграмотность и т.п.), нарушенное право гражданина подлежит защите. Причины пропуска срока исковой давности могут признаваться уважительными, если они имели место в последние шесть месяцев срока давности, а если этот срок равен шести месяцам или менее шести месяцев - в течение срока давности.
Таких оснований для восстановления пропущенного истцом срока исковой давности, судом не установлено.
Материалами дела подтверждается, что ранее истцу ничто не препятствовало реализовать свои права по оспариванию сделки на основании ст. 177 ГК РФ. При этом ни суду, ни суду апелляционной инстанции не представлено доказательств, что у истца отсутствовала объективная возможность обратиться в суд с настоящим иском к П. на основании ст. 170 ГК РФ.
Таким образом, суд пришел к правильному выводу о том, что обстоятельства, на которые ссылается истец в обоснование своих требований, были ей достоверно известны не позднее 15 марта 2013 года, когда была совершена оспариваемая сделка, в то время как с данным иском она обратилась в суд - 15 декабря 2016 года (л.д. N...), то есть спустя более трех с половиной лет, в то время как законом установлен срок для предъявления настоящих исковых требований по основаниям оспоримости ничтожных сделок (ст. ст. 170, 181 ГК РФ) - 3 года.
Ходатайство о применении сроков исковой давности к исковым требованиям, предъявленным по основаниям оспоримости сделки, было заявлено ответчиками в письменном заявлении, приобщенном на основании ходатайства судом <дата> на стадии разбирательства дела в предварительном судебном заседании (л.д. N...).
В ходе рассмотрения дела доказательств, отвечающих критериям относимости и допустимости (ст. ст. 59, 60 ГПК РФ), в подтверждение того, что К.О. пропустила установленный срок для предъявления исковых требований на основании ст. 170 ГК РФ по уважительной причине, истцом суду не представлено. Не были представлены такие доказательства и суду апелляционной инстанции.
Напротив, как следует из материалов дела, истец К.О. не явилась в предварительное судебное заседание 21 февраля 2017 года. 20 февраля 2017 истцом суду по телефону было сообщено о том, что она больна, и что справки будут представлены в следующем судебном заседании, о чем была составлена телефонограмма. Однако доказательства нетрудоспособности истца в суд не поступили.
14 марта 2017 года истец вновь просила отложить предварительное судебное заседание, так как не явился ее представитель, однако материалы дела не содержали каких-либо сведений о наличии у истца соглашения на представление ее интересов в суда, а доверенность двум представителям К.Н. выдала только 22 марта 2017 года (л.д. N...).
20 апреля 2017 года от истца также поступило ходатайство об отложении слушания дела без доказательств уважительности неявки в судебное заседание. Таким образом, истец не реализовала свое право на представление возражений относительно заявленного ответчиками ходатайства о пропуске срока исковой давности.
При таких данных, суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что истец К.О. от представления доказательств в обоснование заявленных требований и уважительности причин пропуска срока для обращения с настоящими требованиями уклонилась.
Отказывая в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции, оценив собранные по делу доказательства в их совокупности и взаимосвязи, руководствуясь положениями п. 2 ст. 170, ст. 431, 572, 574 ГК РФ, принимая во внимание в соответствии со ст. 61 ГПК РФ, обстоятельства установленные решением Петроградского районного суда Санкт-Петербурга от <дата>, исходил из того, что истцом в силу ст. ст. 56, 67 ГПК РФ, не представлено достоверных доказательств, свидетельствующих о притворности оспариваемого договора дарения комнаты.
Судебная коллегия считает выводы суда первой инстанции законными и обоснованными.
Исходя из положений п. 2 ст. 170, ст. 572 ГК РФ обязательный признак договора дарения - безвозмездный характер передачи имущества, заключающийся в отсутствии встречного предоставления. Если же дарение формально обусловлено совершением каких-либо действий другой стороной, то оно квалифицируется как притворная (ничтожная) сделка. В связи с притворностью недействительной может быть признана лишь та сделка, которая направлена на достижение других правовых последствий и прикрывает иную волю всех участников сделки. Намерения одного участника совершить притворную сделку для применения указанной нормы недостаточно. Притворной сделкой считается также та, которая совершена на иных условиях.
Из буквального толкования положений договора дарения следует, что договор не содержит каких-либо требований дарителя, от выполнения которых зависит передача квартиры в собственность одаряемого.
Договор дарения от 15 марта 2013 года заключен сторонами в письменной форме, соответствует требованиям ст. ст. 572, 574 ГК РФ, предъявляемым к форме и содержанию договора, подписан сторонами, что подтверждает достижение между ними соглашения по всем существенным условиям сделки в предусмотренной законом письменной форме.
Истцом как при подаче иска 15 декабря 2016 года, так и в процессе рассмотрения дела доказательств наличия между ней и П. иного обязательства, не вытекающего из договора дарения, представлено не было. Также не было представлено доказательств заемных отношений между сторонами, позволяющими судить об иных правоотношениях возникших между сторонами сделки, от представления каких-либо доказательств истец уклонилась.
При этом судебная коллегия обращает внимание, что в исковом заявлении истец указывает, что ранее она заключала договор залога своего жилого помещения, что свидетельствует о том, что она понимала природу сделки - договора залога, доказательств того, что при заключении договора дарения в марте 2013 года К.Н. преследовала иную цель сделки суду представлено не было.
При таких данных, судебная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции об отсутствии в материалах дела сведений, подтверждающих позицию истца о заключении ею договора дарения спорной комнаты с целью обеспечения ее обязательств перед З. по договору займа, и о недоказанности заявленных исковых требований К.О. При этом судебная коллегия также исходит из того обстоятельства, что заявленные исковые требования, основанные на ст. 170 ГК РФ, в том числе и по оспариванию пункта договора, содержащего третейскую оговорку, не подлежат удовлетворению по причине пропуска срока исковой давности.
Вопрос о распределении судебных расходов суд разрешил в соответствии с действующим законодательством, а именно с учетом положений ст. ст. 88 - 100 ГПК РФ.
Кроме того судебная коллегия обращает внимание на следующее.
Согласно ст. 209 ГК РФ собственнику принадлежат права владения, пользования и распоряжения своим имуществом. Собственник вправе по своему усмотрению совершать в отношении принадлежащего ему имущества любые действия, в том числе отчуждать его в собственность другим лицам.
Согласно статье 301 ГК РФ собственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения.
Пунктом первым статьи 302 ГК РФ предусмотрено, что если имущество возмездно приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, о чем приобретатель не знал и не мог знать (добросовестный приобретатель), то собственник вправе истребовать это имущество от приобретателя в случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли.
В соответствии с пунктом 39 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 10, Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации N 22 от 29 апреля 2010 года "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой прав собственности и других вещных прав", собственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения независимо от возражения ответчика о том, что он является добросовестным приобретателем, если докажет факт выбытия имущества из его владения или владения лица, которому оно было передано собственником, помимо их воли. Недействительность сделки, во исполнение которой передано имущество, не свидетельствует сама по себе о его выбытии из владения передавшего это имущество лица помимо его воли. Судам необходимо устанавливать, была ли воля собственника на передачу владения иному лицу.
Следует также учитывать, что выбытие имущества из владения того или иного лица является следствием конкретных фактических обстоятельств. Владение может быть утрачено в результате действий самого владельца, направленных на передачу имущества, или действий иных лиц, осуществляющих передачу по его просьбе или с ведома. В подобных случаях имущество считается выбывшим из владения лица по его воле. Если же имущество выбывает из владения лица в результате хищения, утери, действия сил природы, закон говорит о выбытии имущества из владения помимо воли владельца. Именно такие фактические обстоятельства, повлекшие выбытие имущества из владения лица, и должны учитываться при разрешении вопроса о возможности удовлетворения виндикационного иска против ответчика, являющегося добросовестным приобретателем имущества по возмездной сделке.
Таким образом, правильное разрешение вопроса о возможности истребования имущества из чужого незаконного владения требует установления того, была или не была выражена воля собственника на отчуждение имущества.
В настоящем случае из материалов дела не усматривается, что жилое помещение выбыло из владения истца помимо ее воли. Напротив, как следует из материалов дела, истец самостоятельно заключил договор дарения. Следовательно, права лица, считающего себя собственником имущества, не подлежат защите путем удовлетворения иска к добросовестному приобретателю с использованием правового механизма, установленного пунктами 1 и 2 статьи 167 ГК РФ. Такая защита возможна лишь путем удовлетворения виндикационного иска, если для этого имеются те предусмотренные статьей 302 ГК РФ основания, которые дают право истребовать имущество и у добросовестного приобретателя (безвозмездность приобретения имущества добросовестным приобретателем, выбытие имущества из владения собственника помимо его воли и другое).
Иное толкование положений пунктов 1 и 2 статьи 167 ГК РФ означало бы, что собственник имеет возможность прибегнуть к такому способу защиты, как признание всех совершенных сделок по отчуждению его имущества недействительными, то есть требовать возврата полученного в натуре не только, когда речь идет об одной сделке, совершенной с нарушением закона, но и когда спорное имущество было приобретено добросовестным приобретателем на основании последующих (второй, третьей, четвертой и т.д.) сделок. Тем самым нарушались бы вытекающие из Конституции Российской Федерации установленные законодателем гарантии защиты прав и законных интересов добросовестного приобретателя.
Названное правовое регулирование отвечает целям обеспечения стабильности гражданского оборота, прав и законных интересов всех его участников, а также защиты нравственных устоев общества, а потому не может рассматриваться как чрезмерное ограничение права собственника имущества, полученного добросовестным приобретателем, поскольку собственник обладает правом на его виндикацию у добросовестного приобретателя по основаниям, предусмотренным пунктами 1 и 2 статьи 302 ГК РФ. Кроме того, собственник, утративший имущество, обладает иными предусмотренными гражданским законодательством средствами защиты своих прав.
Таким образом, поскольку из материалов настоящего гражданского дела следует, что спорное имущество выбыло из владения истца по его воле, доказательств того, что покупатель К.В. не является добросовестным приобретателем, суду представлено не было, оснований для удовлетворения заявленных исковых требований не имеется.
Ссылка в жалобе на нарушение судом прав истца и несоблюдение норм Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дела в отсутствие стороны истца отклоняется судебной коллегией. Прося в переданной суду телефонограмме об отложении судебного заседания, ссылаясь на невозможность явки в процесс в связи с болезнью, истец, в нарушение ч. 1 ст. 167 ГПК РФ, не представила суду доказательств уважительности причин неявки в судебное заседание, а потому, в силу ч. ч. 2, 3 ст. 167 ГПК РФ, суд вправе был рассмотреть дело в отсутствие истца. В предварительном судебном заседании 23 марта 2017 года вместе с истцом участие в процессе принимал представитель истца - Е., которая в судебное заседание 20 апреля 2017 года не явилась, сведений о причинах ее неявки в процесс суду не представлено. Истец неверно толкует нормы процессуального закона, делая вывод о невозможности рассмотрения дела в отсутствие истца.
Также судебная коллегия принимает во внимание, что представитель ответчиков пояснил, а истица не оспорила, что К.Н. 20 апреля 2017 года (день постановленного решения) присутствовала в Дзержинском районному суде Санкт-Петербурга по иному спору, что свидетельствует о ее выборе на участие в данном деле.
Довод о том, что дело было рассмотрено незаконным составом суда следует признать необоснованным, поскольку ч. 2 ст. 157 ГПК РФ предусмотрено, что разбирательство дела должно происходить при неизменном составе суда, в то же время не исключает возможность замены судьи в процессе рассмотрения дела.
Как видно из материалов дела, вопрос о принятии искового заявления к производству суда рассматривался судьей Никитиной Н.А.
Однако дело, с момента назначения его к слушанию, рассматривалось одним судьей - Калининой М.В., то есть смена состава суда в ходе рассмотрения дела не осуществлялась.
Иных доводов апелляционная жалоба не содержит.
Предусмотренных ст. 330 ГПК РФ оснований к отмене решения суда по доводам жалобы не имеется, равно как не имеется и предусмотренных в ч. 4 ст. 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оснований для отмены решения суда независимо от доводов жалобы.
Учитывая изложенное, обжалуемое решение, постановленное в соответствии с установленными обстоятельствами и требованиями закона, подлежит оставлению без изменения, а апелляционная жалоба, которая не содержит предусмотренных ст. 330 ГПК РФ оснований для отмены решения, - оставлению без удовлетворения.
На основании изложенного, руководствуясь статьями 328, 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия
определила:
Решение Петроградского районного суда Санкт-Петербурга от <дата> оставить без изменения, апелляционную жалобу К.Н. - без удовлетворения.
© Обращаем особое внимание коллег на необходимость ссылки на "REALTIST.RU | Теория и практика управления недвижимостью" при цитированиии (для on-line проектов обязательна активная гиперссылка)