Судебные решения, арбитраж
Дарение недвижимости; Сделки с недвижимостью
Обращаем Ваше внимание на то обстоятельство, что данное решение могло быть обжаловано в суде высшей инстанции и отменено
Судья: Князев П.А.
Судебная коллегия по гражданским делам Рязанского областного суда в составе: председательствующего Морозовой Н.В.,
судей Косенко Л.А., Максимкиной Н.В.,
при секретаре С.А.,
рассмотрела в открытом судебном заседании дело по иску И. к С.О., действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего Г., С.К. о признании недействительными договоров дарения квартиры и применении последствий недействительности сделок, признании недействительными свидетельств о государственной регистрации права собственности и записей в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним, признании права собственности в порядке наследования на 1/2 долю в квартире, с апелляционной жалобой представителя И. - П. на решение Пронского районного суда Рязанской области от 12 ноября 2013 г.
Заслушав доклад судьи Косенко Л.А., выслушав объяснения представителя И. - П., действующего на основании доверенности, С.О., действующей в своих интересах и интересах несовершеннолетнего Г., представителя С.О. - Е., действующего на основании доверенности, судебная коллегия
установила:
ФИО1 обратилась в суд с иском к С.О., действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего Г., С.К. о признании недействительными договоров дарения квартиры, признании права собственности на квартиру. В обоснование заявленных требований указала, что имела в собственности 3-х комнатную квартиру, расположенную по адресу: < данные изъяты >. С 1988 г. состоит на диспансерном наблюдении у врача-психиатра с диагнозом < данные изъяты >, периодически лечится стационарно в <... > областном клиническом психоневрологическом диспансере. 22 июля 2003 г. она оформила завещание, согласно которому завещала указанную квартиру своим дочерям - И. и С.О. 1 июня 2010 г. она подарила квартиру дочери - С.О., думая, что квартира станет собственностью дочери после ее смерти. 7 октября 2011 г. к ней обратилась дочь И. с просьбой зарегистрировать в квартире внучку, однако в регистрации было отказано, поскольку ФИО1 собственником квартиры не являлась. Впоследствии ей стало известно, что ее дочь С.О. оформила договор дарения 2/3 долей в данной квартире на своих детей - по 1/3 доли на Г. и С.К. Другого жилого помещения у нее нет, договор дарения оформлен при условии ухода и помощи со стороны С.О. Ее волеизъявление не соответствовало ее действительной воле, она не имела намерения лишить себя права собственности на жилое помещение, заблуждалась относительно последствий произошедшей сделки, фактически хотела оформить завещание или заключить договор пожизненной ренты с иждивением со С.О. Просила признать недействительными (ничтожными) договоры дарения квартиры, расположенной по адресу: < данные изъяты >, от 1 июня 2010 г., заключенный между ФИО1 и С.О. и 2/3 долей квартиры, заключенный между С.О., Г. и С.К.; признать право собственности на указанную выше квартиру за ФИО1.
Впоследствии ФИО1 уточнила исковые требования, просила признать недействительным (ничтожным) договор дарения квартиры, расположенной по адресу: < данные изъяты >, от 1 июня 2010 г., заключенный между ФИО1 и С.О.; применить последствия недействительности сделки, признать недействительным свидетельство о государственной регистрации права собственности и записи в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним серия <... > N от 23 июля 2010 г; признать недействительным (ничтожным) договор дарения 2/3 долей квартиры, расположенной по указанному выше адресу, заключенный между С.О., Г. и С.К.; применить последствия недействительности сделки, признать недействительным свидетельство о государственной регистрации права собственности и записи в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним серия <... > N от 23 июля 2010 г.; признать недействительным свидетельство о государственной регистрации права собственности и записи в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним серия <... > N от 23 июля 2010 г.; признать право собственности на квартиру, расположенную по адресу: < данные изъяты >, за ФИО1.
Определением суда от 18 ноября 2011 г. к участию в деле в качестве третьего лица привлечено Управление Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Рязанской области.
Определением суда от 9 июля 2012 г. в связи со смертью ФИО1 произведена замена истицы ее правопреемником - И.
В ходе рассмотрения дела И. уточнила исковые требования в части признания права собственности, просила признать за ней право собственности в порядке наследования на 1/2 долю в собственности на квартиру, расположенную по адресу: < данные изъяты >, за И., взыскать с ответчиков госпошлину в размере <... > рублей <... > копеек, судебных расходов в размере <... > рублей.
Решением Пронского районного суда Рязанской области от 12 ноября 2013 г. в удовлетворении исковых требований И. к С.О., действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего Г., С.К. о признании недействительными договоров дарения квартиры и применении последствий недействительности сделок, признании недействительными свидетельств о государственной регистрации права собственности и записей в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним, признании права собственности в порядке наследования на 1/2 долю в квартире.
В апелляционной жалобе представитель И. - П. просил решение суда отменить как незаконное и необоснованное, принять новое решение, которым исковые требования удовлетворить. Указал, что судом необоснованно отказано в удовлетворении ходатайства о проведении судебной посмертной комплексной психолого-психиатрической экспертизы в отношении ФИО1, заключение экспертизы комиссии судебно-психиатрических экспертов от 9 сентября 2013 г. N ФГБУ "Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского", положенное в основу принятого судом решения, имеет ряд существенных недостатков, которые ставят под сомнение всесторонность и полноту проведенного исследования, его научную обоснованность и правильность экспертных выводов, судом не дана надлежащая оценка заключению специалиста ФИО2.
В суде апелляционной инстанции представитель И. - П. доводы апелляционной жалобы поддержал.
С.О., ее представитель Е. возражали против доводов апелляционной жалобы, просили решение суда оставить без изменения, а апелляционную жалобу без удовлетворения.
Истица И., ответчица С.К., представитель третьего лица Управления Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Рязанской области о дне и времени рассмотрения дела извещались надлежащим образом, в судебное заседание апелляционной инстанции не явились, С.К. и представитель третьего лица просили рассмотреть дело в их отсутствие.
На основании ст. 167 ГПК РФ судебная коллегия находит возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц.
В соответствии с ч. 1 ст. 327-1 ГПК РФ суд апелляционной инстанции рассматривает дело в пределах доводов, изложенных в апелляционной жалобе и возражениях относительно жалобы.
Учитывая приведенные положения ч. 1 ст. 327-1 ГПК РФ, проверив материалы дела в пределах доводов апелляционной жалобы, выслушав объяснения представителя И. - П., С.О., действующей в своих интересах и интересах несовершеннолетнего Г., представителя С.О. - Е., обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия не находит оснований для отмены решения суда первой инстанции.
В силу ч. 1 ст. 572 ГК РФ по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом.
Согласно п. 1 ст. 166 ГК РФ сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).
В соответствии со ст. 167 ГК РФ недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения.
В соответствии с п. 1 ст. 177 ГК РФ сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.
Судом установлено, что С.Т. являлась собственником 3-х комнатной квартиры, расположенной по адресу: < данные изъяты >.
22 июля 2003 г. ФИО1 составила завещание, в соответствии с которым завещала принадлежащую ей квартиру в равных долях дочерям И. и С.О.
1 июня 2010 г. ФИО1 заключила договор дарения квартиры по адресу: < данные изъяты > со С.О. Договор и переход права зарегистрированы в установленном законом порядке.
21 июля 2010 г. С.О. заключила договор дарения, согласно которому подарила своим детям Г. и С.К. в общую долевую собственность каждому по 1/3 доле в праве собственности на указанную квартиру. Договор дарения зарегистрирован в установленном законом порядке.
В ходе производства по делу ФИО1 умерла 6 декабря 2011 г. в связи с чем произведена замена истца ФИО1 на И.
Отказывая в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции правомерно и обоснованно руководствовался приведенными выше нормами материального права и пришел к правильному выводу об отсутствии правовых оснований для признания спорного договора недействительным на основании п. 1 ст. 177 ГК РФ.
При этом суд обоснованно исходил из недоказанности истцом факта того, что в момент заключения сделки ФИО1 не могла понимать значение своих действий и руководить ими.
Судебная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции, поскольку они соответствуют материалам дела.
С целью определения возможности ФИО1 в силу психического расстройства понимать значение своих действий и руководить ими в период осуществления ею действий по совершению сделки - договора дарения квартиры от 1 июня 2010 г., судом была назначена посмертная судебно-психиатрическая экспертиза.
Согласно заключению комиссии экспертов Московского областного Центра судебной и социальной психиатрии при ГКУЗ МО "Центральная клиническая психиатрическая больница" Министерства здравоохранения Правительства Московской области N 2329 от 27 сентября 2012 г. ФИО1 страдала хроническим психическим расстройством в форме параноидной шизофрении с непрерывным прогредиентным типом течения. Имеющиеся психические расстройства у ФИО1 были столь выражены, что лишали ее способности в юридически значимый период, а именно 1 июня 2010 г., понимать значение своих действий и руководить ими (т. 1 л.д. 174-177).
В связи с возникшими сомнениями в правильности и обоснованности данного заключения, судом была назначена повторная посмертная судебно-психиатрическая экспертиза, проведение которой поручено Центру судебно-психиатрических экспертиз при ГКУЗ "Рязанская областная клиническая психиатрическая больница им. Н.Н. Баженова". В своем заключении N комиссия экспертов пришла к выводу о невозможности ответить на поставленные вопросы ввиду недостаточности сведений о психическом состоянии ФИО1 в июне 2010 г. (т. 2 л.д. 23-24).
По ходатайству представителя истца судом назначена повторная посмертная судебно-психиатрическая экспертиза, производство которой было поручено ФГБУ "Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им.В.П. Сербского". Из заключения комиссии экспертов от 9 сентября 2013 г. N следует, что ФИО1 был установлен диагноз шизофрения параноидная, эпизодический тип течения со стабильным дефектом, ремиссия, больна с 1988 года. Неоднократно находилась на амбулаторном лечении и наблюдении у врача-психиатра по месту жительства, лечилась стационарно в Рязанской психиатрической больнице. С марта 2003 г. на фоне поддерживающего лечения состояние ФИО1 было удовлетворительное. 10 октября 2010 г. врач отмечает, что ФИО1 всесторонне правильно ориентирована, эмоционально лабильна, речь по существу. В июне 2011 г. состояние ФИО1 изменилось, перестала принимать таблетки, стала вести себя неадекватно. 13 октября 2011 г. ФИО1 оформила доверенность на П., которой уполномочивала его вести от ее имени гражданские дела во всех судебных учреждениях и организациях. 14 октября 2011 г. ФИО1 обратилась в суд с исковым заявлением. С 18 октября 2011 г. по 4 ноября 2011 г. ФИО1 находилась на стационарном лечении в неврологическом отделении <... > ЦРБ с диагнозом: < данные изъяты > ", при поступлении указано, что 16 октября 2011 г. приехала в гости к дочери, ночью 18 октября 2011 г. пошла в туалет, ослабли конечности, упала на спину, при осмотре отмечено, что общее состояние тяжелое, в ясном сознании, ориентирована на месте и во времени, поведение правильное, на фоне лечения состояние улучшилось, была выписана "с улучшением". С 9 ноября 2011 г. находилась на амбулаторном лечении в <... > поликлинике Ногинского района Московской области с диагнозом "< данные изъяты > ", несмотря на проводимое лечение состояние ухудшалось, 23 ноября 2011 г. в контакт не вступала, 6 декабря 2011 г. ФИО1 умерла.
Эксперты подробно изучили и проанализировали все представленные медицинские документы в отношении ФИО1, материалы гражданского дела, объяснения сторон, показания свидетелей: лечащего врача ФИО2 - ФИО3, ФИО4 - подруги истицы, ФИО5, ФИО6, ФИО7, допрошенных судом как по инициативе истицы, так и ответчицы, и пришли к выводу, что в период оформления договора дарения квартиры от 1 июня 2010 г. у ФИО1 имелось психическое расстройство в форме < данные изъяты >. В результате систематической поддерживающей психофармотератии, с марта 2003 г. до июня 2011 г. (в том числе в период оформления договора дарения квартиры от 1 июня 2010 г.), а также с октября 2011 г. до 23 ноября 2011 г. у ФИО1 наблюдалось состояние стойкой продолжительной ремиссии (стабилизация) психического заболевания (<... >) с отсутствием <... > симптоматики (расстройство сознания, нарушение восприятия, бред и др.), грубых расстройств мышления, выраженных интеллектуально-мнестических нарушений, с упорядоченным поведением, достаточной социально-бытовой адаптацией, сохранностью критических способностей. Поэтому по своему психическому состоянию в период оформления договора дарения квартиры от 1 июня 2010 г. ФИО1 могла понимать значение своих действий и руководить ими. Анализ представленных материалов гражданского дела и медицинской документации позволяет сделать вывод о том, что по своему психическому состоянию после совершения сделки (после 1 июня 2010 г.) в периоды ремиссии психического расстройства (до июня 2011 г., а также с октября 2011 г. до 23 ноября 2011 г.) при совершении других юридически значимых действий ФИО1 могла понимать значение своих действий и руководить ими, в том числе знать о возможности обращения в суд за защитой нарушенного права и о сроке для защиты этого права в судебном порядке (т. 2 л.д. 92-99).
Допрошенный в суде первой инстанции врач - докладчик, судебно-психиатрический эксперт ФГБУ "Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского" ФИО8, поддержал заключение в полном объеме и пояснил, что при проведении экспертизы использовались методы клинико-психопатологического анализа представленной медицинской документации в сопоставлении с материалами гражданского дела. ФИО1 страдала хроническим заболеванием < данные изъяты >, для которого характерны периоды обострения и полной ремиссии. Экспертами установлено, что за 6 месяцев до дня совершения сделки, т.е. до 1 июня 2010 г., в юридически значимый период, и в течение года после сделки у больной наблюдалась ремиссия. 20 июля 2011 г. ФИО1 была госпитализирована, психоз у нее закончился, и до ноября 2011 г. она находилась в состоянии ремиссии. Симптомы заболевания, которые отмечались у ФИО1, не свидетельствуют о том, что она не понимала значение своих действий (т. 2 л.д. 159-164).
Суд первой инстанции дал надлежащую оценку проведенным по делу посмертным судебно-психиатрическим экспертизам, и обоснованно принял в качестве достоверного доказательства заключение комиссии судебно-психиатрических экспертов ФГБУ "Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского" N от 9 сентября 2013 г. Данное заключение составлено в соответствии с требованиями ст. 86 ГПК РФ, выводы экспертов основаны на объективной медицинской документации о состоянии здоровья ФИО1, согласуются с фактическими обстоятельствами дела и представленными доказательствами, заключение мотивированно, логически обоснованно, не содержит каких-либо противоречий, нарушений ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности" при производстве указанной экспертизы не имеется. Экспертиза проводилась экспертами с большим опытом экспертной работы, высоким уровнем профессиональной подготовки, эксперты были предупреждены об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ за дачу заведомо ложного заключения.
При таких обстоятельствах у суда не имелось оснований не доверять выводам указанной экспертизы.
Доводы апелляционной жалобы о том, что суд необоснованно отказал в назначении посмертной комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы в ООО "<... >" (г. Москва), не могут являться основанием к отмене обжалуемого решения, поскольку заявленное представителем истца ходатайство было рассмотрено судом по правилам ст. 166 ГПК РФ, после заслушивания мнений всех лиц, участвующих в деле. Отказ суда мотивирован, выводы изложены в определении от 12 ноября 2013 г. (л.д. 198-202).
Отклоняя ходатайство, заявленное со ссылкой на положения ст. 87 ГПК РФ, суд правомерно исходил из того, что законные основания для назначения экспертизы отсутствуют, поскольку доказательств, указывающих на недостоверность проведенной экспертизы, либо ставящих под сомнение ее выводы, не представлено.
Ссылки представителя истца на заключение врача-психиатра АНО "<... >" ФИО2 N от 11 октября 2013 г., его объяснения в суде, где он высказывает мнение о наличии существенных недостатков в заключении повторной посмертной судебно-психиатрической экспертизы ФГБУ "Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского" N от 9 сентября 2013 г., не могут являться основанием для удовлетворения заявленного ходатайства по изложенным выше основаниям.
Доводы апеллятора о том, что в заключении экспертов отсутствует надлежащий анализ показаний свидетелей, не учтены объяснения истицы, в заключении присутствует умаление и сокрытие клинически значимой информации в пользу итоговой, являются несостоятельными, поскольку заключение дано с учетом всего объема имеющихся в деле доказательств, медицинской документации, что нашло подробное изложение в экспертом заключении.
Доводы апелляционной жалобы о несогласии с выводами, сделанными экспертами при проведении повторной посмертной судебно-психиатрической экспертизы, основанием для отмены решения суда служить не могут, поскольку доказательств, дающих основание сомневаться в правильности и обоснованности указанной экспертизы, заключение которой было положено в основу решения суда, судом и судебной коллегией не установлено.
В соответствии с положениями ст. 86 ГПК РФ экспертное заключение является важным видом доказательств по делу, поскольку отличается использованием специальных познаний и научными методами исследования. В то же время, суд при наличии в материалах рассматриваемого дела заключения эксперта, должен учитывать и иные добытые по делу доказательства и дать им надлежащую оценку.
При рассмотрении данного гражданского дела суд, принимая во внимание фактические обстоятельства дела, с учетом положений ст. 67 ГПК РФ, в полном объеме исследовал имеющиеся в деле доказательства, надлежащим образом оценил объяснения сторон, эксперта М., показания свидетелей, а также другие, собранные по делу доказательства, и пришел к обоснованному выводу о недоказанности нахождения ФИО1 в юридически значимый период в состоянии, когда она не была способна понимать значение своих действий или руководить ими.
Оснований для несогласия с указанным выводом судебная коллегия не находит.
Судебная коллегия соглашается с выводом суда о пропуске истцом срока исковой давности для обращения с настоящим иском, установленного п. 2 ст. 181 ГК РФ, что в силу ст. 199 ГПК РФ является самостоятельным основанием для отказа в иске.
В ходе рассмотрения дела судом первой инстанции ответчицей было заявлено ходатайство о применении судом при вынесении решения срока исковой давности.
В соответствии с п. 2 ст. 181 ГК РФ срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена сделка (п. 1 ст. 179), либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.
Из анализа приведенных норм права следует, что срок исковой давности для обращения в суд с иском о признании недействительными договоров дарения квартиры от 1 июня 2010 г. и от 21 июня 2010 г. составляет один год. При этом течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать об обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной. Одной из сторон сделки, совершенной 1 июня 2010 г., была ФИО1, которая лично участвовала при оформлении договора дарения спорной квартиры в пользу С.О., поэтому знала о совершенной сделке. При этом судом правомерно учтено, что согласно заключению комиссии экспертов от 9 сентября 2013 г. N, ФИО1 по своему психическому состоянию в период оформления договора дарения квартиры от 1 июня 2010 г., а также после совершения сделки, т.е. после 1 июня 2010 г. в периоды ремиссии психического расстройства - до июня 2011 г., при совершении других юридически значимых действий, могла понимать значение своих действий и руководить ими; в том числе знать о возможности обращения в суд за защитой нарушенного права и о сроке для защиты этого права в судебном порядке.
Достоверных доказательств о том, что ФИО1 о нарушении своих прав узнала 7 октября 2011 г. при обращении в паспортный стол, а не в день подписания договора, суду представлено не было.
Требования об оспоримости данных сделок заявлены ФИО1 в октябре 2011 г. и приняты к рассмотрению судом 14 октября 2011 г., то есть по истечении срока исковой давности, что в силу ст. 199 ГПК РФ является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске. Вследствие этого доводы апелляционной жалобы в указанной части являются необоснованными.
Отказывая в иске, суд не установил обстоятельств, свидетельствующих о том, что заключенный ФИО1 договор дарения квартиры не соответствовал требованиям закона.
Поскольку истцом не представлено доказательств, достоверно подтверждающих, что ФИО1 на момент подписания договора дарения не могла понимать значение своих действий и руководить ими, имеет место пропуск срока исковой давности, оснований для удовлетворения исковых требований не имеется.
Таким образом, решение суда является законным и обоснованным, поскольку основано на установленных судом фактических обстоятельствах дела, не противоречит имеющимся в деле доказательствам, которым дана надлежащая правовая оценка в их совокупности, соответствует требованиям действующего законодательства, регулирующего правоотношения сторон.
Оснований для отмены решения суда, предусмотренных ст. 330 ГПК РФ, не имеется.
На основании изложенного, руководствуясь ст. 328 ГПК РФ, судебная коллегия
определила:
решение Пронского районного суда Рязанской области от 12 ноября 2013 г. оставить без изменения, апелляционную жалобу представителя истицы И. - П. - без удовлетворения.
© Обращаем особое внимание коллег на необходимость ссылки на "REALTIST.RU | Теория и практика управления недвижимостью" при цитированиии (для on-line проектов обязательна активная гиперссылка)
АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ РЯЗАНСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА ОТ 29.01.2014 N 33-78
Разделы:Дарение недвижимости; Сделки с недвижимостью
Обращаем Ваше внимание на то обстоятельство, что данное решение могло быть обжаловано в суде высшей инстанции и отменено
РЯЗАНСКИЙ ОБЛАСТНОЙ СУД
АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 29 января 2014 г. N 33-78
Судья: Князев П.А.
Судебная коллегия по гражданским делам Рязанского областного суда в составе: председательствующего Морозовой Н.В.,
судей Косенко Л.А., Максимкиной Н.В.,
при секретаре С.А.,
рассмотрела в открытом судебном заседании дело по иску И. к С.О., действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего Г., С.К. о признании недействительными договоров дарения квартиры и применении последствий недействительности сделок, признании недействительными свидетельств о государственной регистрации права собственности и записей в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним, признании права собственности в порядке наследования на 1/2 долю в квартире, с апелляционной жалобой представителя И. - П. на решение Пронского районного суда Рязанской области от 12 ноября 2013 г.
Заслушав доклад судьи Косенко Л.А., выслушав объяснения представителя И. - П., действующего на основании доверенности, С.О., действующей в своих интересах и интересах несовершеннолетнего Г., представителя С.О. - Е., действующего на основании доверенности, судебная коллегия
установила:
ФИО1 обратилась в суд с иском к С.О., действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего Г., С.К. о признании недействительными договоров дарения квартиры, признании права собственности на квартиру. В обоснование заявленных требований указала, что имела в собственности 3-х комнатную квартиру, расположенную по адресу: < данные изъяты >. С 1988 г. состоит на диспансерном наблюдении у врача-психиатра с диагнозом < данные изъяты >, периодически лечится стационарно в <... > областном клиническом психоневрологическом диспансере. 22 июля 2003 г. она оформила завещание, согласно которому завещала указанную квартиру своим дочерям - И. и С.О. 1 июня 2010 г. она подарила квартиру дочери - С.О., думая, что квартира станет собственностью дочери после ее смерти. 7 октября 2011 г. к ней обратилась дочь И. с просьбой зарегистрировать в квартире внучку, однако в регистрации было отказано, поскольку ФИО1 собственником квартиры не являлась. Впоследствии ей стало известно, что ее дочь С.О. оформила договор дарения 2/3 долей в данной квартире на своих детей - по 1/3 доли на Г. и С.К. Другого жилого помещения у нее нет, договор дарения оформлен при условии ухода и помощи со стороны С.О. Ее волеизъявление не соответствовало ее действительной воле, она не имела намерения лишить себя права собственности на жилое помещение, заблуждалась относительно последствий произошедшей сделки, фактически хотела оформить завещание или заключить договор пожизненной ренты с иждивением со С.О. Просила признать недействительными (ничтожными) договоры дарения квартиры, расположенной по адресу: < данные изъяты >, от 1 июня 2010 г., заключенный между ФИО1 и С.О. и 2/3 долей квартиры, заключенный между С.О., Г. и С.К.; признать право собственности на указанную выше квартиру за ФИО1.
Впоследствии ФИО1 уточнила исковые требования, просила признать недействительным (ничтожным) договор дарения квартиры, расположенной по адресу: < данные изъяты >, от 1 июня 2010 г., заключенный между ФИО1 и С.О.; применить последствия недействительности сделки, признать недействительным свидетельство о государственной регистрации права собственности и записи в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним серия <... > N от 23 июля 2010 г; признать недействительным (ничтожным) договор дарения 2/3 долей квартиры, расположенной по указанному выше адресу, заключенный между С.О., Г. и С.К.; применить последствия недействительности сделки, признать недействительным свидетельство о государственной регистрации права собственности и записи в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним серия <... > N от 23 июля 2010 г.; признать недействительным свидетельство о государственной регистрации права собственности и записи в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним серия <... > N от 23 июля 2010 г.; признать право собственности на квартиру, расположенную по адресу: < данные изъяты >, за ФИО1.
Определением суда от 18 ноября 2011 г. к участию в деле в качестве третьего лица привлечено Управление Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Рязанской области.
Определением суда от 9 июля 2012 г. в связи со смертью ФИО1 произведена замена истицы ее правопреемником - И.
В ходе рассмотрения дела И. уточнила исковые требования в части признания права собственности, просила признать за ней право собственности в порядке наследования на 1/2 долю в собственности на квартиру, расположенную по адресу: < данные изъяты >, за И., взыскать с ответчиков госпошлину в размере <... > рублей <... > копеек, судебных расходов в размере <... > рублей.
Решением Пронского районного суда Рязанской области от 12 ноября 2013 г. в удовлетворении исковых требований И. к С.О., действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего Г., С.К. о признании недействительными договоров дарения квартиры и применении последствий недействительности сделок, признании недействительными свидетельств о государственной регистрации права собственности и записей в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним, признании права собственности в порядке наследования на 1/2 долю в квартире.
В апелляционной жалобе представитель И. - П. просил решение суда отменить как незаконное и необоснованное, принять новое решение, которым исковые требования удовлетворить. Указал, что судом необоснованно отказано в удовлетворении ходатайства о проведении судебной посмертной комплексной психолого-психиатрической экспертизы в отношении ФИО1, заключение экспертизы комиссии судебно-психиатрических экспертов от 9 сентября 2013 г. N ФГБУ "Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского", положенное в основу принятого судом решения, имеет ряд существенных недостатков, которые ставят под сомнение всесторонность и полноту проведенного исследования, его научную обоснованность и правильность экспертных выводов, судом не дана надлежащая оценка заключению специалиста ФИО2.
В суде апелляционной инстанции представитель И. - П. доводы апелляционной жалобы поддержал.
С.О., ее представитель Е. возражали против доводов апелляционной жалобы, просили решение суда оставить без изменения, а апелляционную жалобу без удовлетворения.
Истица И., ответчица С.К., представитель третьего лица Управления Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Рязанской области о дне и времени рассмотрения дела извещались надлежащим образом, в судебное заседание апелляционной инстанции не явились, С.К. и представитель третьего лица просили рассмотреть дело в их отсутствие.
На основании ст. 167 ГПК РФ судебная коллегия находит возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц.
В соответствии с ч. 1 ст. 327-1 ГПК РФ суд апелляционной инстанции рассматривает дело в пределах доводов, изложенных в апелляционной жалобе и возражениях относительно жалобы.
Учитывая приведенные положения ч. 1 ст. 327-1 ГПК РФ, проверив материалы дела в пределах доводов апелляционной жалобы, выслушав объяснения представителя И. - П., С.О., действующей в своих интересах и интересах несовершеннолетнего Г., представителя С.О. - Е., обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия не находит оснований для отмены решения суда первой инстанции.
В силу ч. 1 ст. 572 ГК РФ по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом.
Согласно п. 1 ст. 166 ГК РФ сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).
В соответствии со ст. 167 ГК РФ недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения.
В соответствии с п. 1 ст. 177 ГК РФ сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.
Судом установлено, что С.Т. являлась собственником 3-х комнатной квартиры, расположенной по адресу: < данные изъяты >.
22 июля 2003 г. ФИО1 составила завещание, в соответствии с которым завещала принадлежащую ей квартиру в равных долях дочерям И. и С.О.
1 июня 2010 г. ФИО1 заключила договор дарения квартиры по адресу: < данные изъяты > со С.О. Договор и переход права зарегистрированы в установленном законом порядке.
21 июля 2010 г. С.О. заключила договор дарения, согласно которому подарила своим детям Г. и С.К. в общую долевую собственность каждому по 1/3 доле в праве собственности на указанную квартиру. Договор дарения зарегистрирован в установленном законом порядке.
В ходе производства по делу ФИО1 умерла 6 декабря 2011 г. в связи с чем произведена замена истца ФИО1 на И.
Отказывая в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции правомерно и обоснованно руководствовался приведенными выше нормами материального права и пришел к правильному выводу об отсутствии правовых оснований для признания спорного договора недействительным на основании п. 1 ст. 177 ГК РФ.
При этом суд обоснованно исходил из недоказанности истцом факта того, что в момент заключения сделки ФИО1 не могла понимать значение своих действий и руководить ими.
Судебная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции, поскольку они соответствуют материалам дела.
С целью определения возможности ФИО1 в силу психического расстройства понимать значение своих действий и руководить ими в период осуществления ею действий по совершению сделки - договора дарения квартиры от 1 июня 2010 г., судом была назначена посмертная судебно-психиатрическая экспертиза.
Согласно заключению комиссии экспертов Московского областного Центра судебной и социальной психиатрии при ГКУЗ МО "Центральная клиническая психиатрическая больница" Министерства здравоохранения Правительства Московской области N 2329 от 27 сентября 2012 г. ФИО1 страдала хроническим психическим расстройством в форме параноидной шизофрении с непрерывным прогредиентным типом течения. Имеющиеся психические расстройства у ФИО1 были столь выражены, что лишали ее способности в юридически значимый период, а именно 1 июня 2010 г., понимать значение своих действий и руководить ими (т. 1 л.д. 174-177).
В связи с возникшими сомнениями в правильности и обоснованности данного заключения, судом была назначена повторная посмертная судебно-психиатрическая экспертиза, проведение которой поручено Центру судебно-психиатрических экспертиз при ГКУЗ "Рязанская областная клиническая психиатрическая больница им. Н.Н. Баженова". В своем заключении N комиссия экспертов пришла к выводу о невозможности ответить на поставленные вопросы ввиду недостаточности сведений о психическом состоянии ФИО1 в июне 2010 г. (т. 2 л.д. 23-24).
По ходатайству представителя истца судом назначена повторная посмертная судебно-психиатрическая экспертиза, производство которой было поручено ФГБУ "Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им.В.П. Сербского". Из заключения комиссии экспертов от 9 сентября 2013 г. N следует, что ФИО1 был установлен диагноз шизофрения параноидная, эпизодический тип течения со стабильным дефектом, ремиссия, больна с 1988 года. Неоднократно находилась на амбулаторном лечении и наблюдении у врача-психиатра по месту жительства, лечилась стационарно в Рязанской психиатрической больнице. С марта 2003 г. на фоне поддерживающего лечения состояние ФИО1 было удовлетворительное. 10 октября 2010 г. врач отмечает, что ФИО1 всесторонне правильно ориентирована, эмоционально лабильна, речь по существу. В июне 2011 г. состояние ФИО1 изменилось, перестала принимать таблетки, стала вести себя неадекватно. 13 октября 2011 г. ФИО1 оформила доверенность на П., которой уполномочивала его вести от ее имени гражданские дела во всех судебных учреждениях и организациях. 14 октября 2011 г. ФИО1 обратилась в суд с исковым заявлением. С 18 октября 2011 г. по 4 ноября 2011 г. ФИО1 находилась на стационарном лечении в неврологическом отделении <... > ЦРБ с диагнозом: < данные изъяты > ", при поступлении указано, что 16 октября 2011 г. приехала в гости к дочери, ночью 18 октября 2011 г. пошла в туалет, ослабли конечности, упала на спину, при осмотре отмечено, что общее состояние тяжелое, в ясном сознании, ориентирована на месте и во времени, поведение правильное, на фоне лечения состояние улучшилось, была выписана "с улучшением". С 9 ноября 2011 г. находилась на амбулаторном лечении в <... > поликлинике Ногинского района Московской области с диагнозом "< данные изъяты > ", несмотря на проводимое лечение состояние ухудшалось, 23 ноября 2011 г. в контакт не вступала, 6 декабря 2011 г. ФИО1 умерла.
Эксперты подробно изучили и проанализировали все представленные медицинские документы в отношении ФИО1, материалы гражданского дела, объяснения сторон, показания свидетелей: лечащего врача ФИО2 - ФИО3, ФИО4 - подруги истицы, ФИО5, ФИО6, ФИО7, допрошенных судом как по инициативе истицы, так и ответчицы, и пришли к выводу, что в период оформления договора дарения квартиры от 1 июня 2010 г. у ФИО1 имелось психическое расстройство в форме < данные изъяты >. В результате систематической поддерживающей психофармотератии, с марта 2003 г. до июня 2011 г. (в том числе в период оформления договора дарения квартиры от 1 июня 2010 г.), а также с октября 2011 г. до 23 ноября 2011 г. у ФИО1 наблюдалось состояние стойкой продолжительной ремиссии (стабилизация) психического заболевания (<... >) с отсутствием <... > симптоматики (расстройство сознания, нарушение восприятия, бред и др.), грубых расстройств мышления, выраженных интеллектуально-мнестических нарушений, с упорядоченным поведением, достаточной социально-бытовой адаптацией, сохранностью критических способностей. Поэтому по своему психическому состоянию в период оформления договора дарения квартиры от 1 июня 2010 г. ФИО1 могла понимать значение своих действий и руководить ими. Анализ представленных материалов гражданского дела и медицинской документации позволяет сделать вывод о том, что по своему психическому состоянию после совершения сделки (после 1 июня 2010 г.) в периоды ремиссии психического расстройства (до июня 2011 г., а также с октября 2011 г. до 23 ноября 2011 г.) при совершении других юридически значимых действий ФИО1 могла понимать значение своих действий и руководить ими, в том числе знать о возможности обращения в суд за защитой нарушенного права и о сроке для защиты этого права в судебном порядке (т. 2 л.д. 92-99).
Допрошенный в суде первой инстанции врач - докладчик, судебно-психиатрический эксперт ФГБУ "Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского" ФИО8, поддержал заключение в полном объеме и пояснил, что при проведении экспертизы использовались методы клинико-психопатологического анализа представленной медицинской документации в сопоставлении с материалами гражданского дела. ФИО1 страдала хроническим заболеванием < данные изъяты >, для которого характерны периоды обострения и полной ремиссии. Экспертами установлено, что за 6 месяцев до дня совершения сделки, т.е. до 1 июня 2010 г., в юридически значимый период, и в течение года после сделки у больной наблюдалась ремиссия. 20 июля 2011 г. ФИО1 была госпитализирована, психоз у нее закончился, и до ноября 2011 г. она находилась в состоянии ремиссии. Симптомы заболевания, которые отмечались у ФИО1, не свидетельствуют о том, что она не понимала значение своих действий (т. 2 л.д. 159-164).
Суд первой инстанции дал надлежащую оценку проведенным по делу посмертным судебно-психиатрическим экспертизам, и обоснованно принял в качестве достоверного доказательства заключение комиссии судебно-психиатрических экспертов ФГБУ "Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского" N от 9 сентября 2013 г. Данное заключение составлено в соответствии с требованиями ст. 86 ГПК РФ, выводы экспертов основаны на объективной медицинской документации о состоянии здоровья ФИО1, согласуются с фактическими обстоятельствами дела и представленными доказательствами, заключение мотивированно, логически обоснованно, не содержит каких-либо противоречий, нарушений ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности" при производстве указанной экспертизы не имеется. Экспертиза проводилась экспертами с большим опытом экспертной работы, высоким уровнем профессиональной подготовки, эксперты были предупреждены об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ за дачу заведомо ложного заключения.
При таких обстоятельствах у суда не имелось оснований не доверять выводам указанной экспертизы.
Доводы апелляционной жалобы о том, что суд необоснованно отказал в назначении посмертной комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы в ООО "<... >" (г. Москва), не могут являться основанием к отмене обжалуемого решения, поскольку заявленное представителем истца ходатайство было рассмотрено судом по правилам ст. 166 ГПК РФ, после заслушивания мнений всех лиц, участвующих в деле. Отказ суда мотивирован, выводы изложены в определении от 12 ноября 2013 г. (л.д. 198-202).
Отклоняя ходатайство, заявленное со ссылкой на положения ст. 87 ГПК РФ, суд правомерно исходил из того, что законные основания для назначения экспертизы отсутствуют, поскольку доказательств, указывающих на недостоверность проведенной экспертизы, либо ставящих под сомнение ее выводы, не представлено.
Ссылки представителя истца на заключение врача-психиатра АНО "<... >" ФИО2 N от 11 октября 2013 г., его объяснения в суде, где он высказывает мнение о наличии существенных недостатков в заключении повторной посмертной судебно-психиатрической экспертизы ФГБУ "Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского" N от 9 сентября 2013 г., не могут являться основанием для удовлетворения заявленного ходатайства по изложенным выше основаниям.
Доводы апеллятора о том, что в заключении экспертов отсутствует надлежащий анализ показаний свидетелей, не учтены объяснения истицы, в заключении присутствует умаление и сокрытие клинически значимой информации в пользу итоговой, являются несостоятельными, поскольку заключение дано с учетом всего объема имеющихся в деле доказательств, медицинской документации, что нашло подробное изложение в экспертом заключении.
Доводы апелляционной жалобы о несогласии с выводами, сделанными экспертами при проведении повторной посмертной судебно-психиатрической экспертизы, основанием для отмены решения суда служить не могут, поскольку доказательств, дающих основание сомневаться в правильности и обоснованности указанной экспертизы, заключение которой было положено в основу решения суда, судом и судебной коллегией не установлено.
В соответствии с положениями ст. 86 ГПК РФ экспертное заключение является важным видом доказательств по делу, поскольку отличается использованием специальных познаний и научными методами исследования. В то же время, суд при наличии в материалах рассматриваемого дела заключения эксперта, должен учитывать и иные добытые по делу доказательства и дать им надлежащую оценку.
При рассмотрении данного гражданского дела суд, принимая во внимание фактические обстоятельства дела, с учетом положений ст. 67 ГПК РФ, в полном объеме исследовал имеющиеся в деле доказательства, надлежащим образом оценил объяснения сторон, эксперта М., показания свидетелей, а также другие, собранные по делу доказательства, и пришел к обоснованному выводу о недоказанности нахождения ФИО1 в юридически значимый период в состоянии, когда она не была способна понимать значение своих действий или руководить ими.
Оснований для несогласия с указанным выводом судебная коллегия не находит.
Судебная коллегия соглашается с выводом суда о пропуске истцом срока исковой давности для обращения с настоящим иском, установленного п. 2 ст. 181 ГК РФ, что в силу ст. 199 ГПК РФ является самостоятельным основанием для отказа в иске.
В ходе рассмотрения дела судом первой инстанции ответчицей было заявлено ходатайство о применении судом при вынесении решения срока исковой давности.
В соответствии с п. 2 ст. 181 ГК РФ срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена сделка (п. 1 ст. 179), либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.
Из анализа приведенных норм права следует, что срок исковой давности для обращения в суд с иском о признании недействительными договоров дарения квартиры от 1 июня 2010 г. и от 21 июня 2010 г. составляет один год. При этом течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать об обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной. Одной из сторон сделки, совершенной 1 июня 2010 г., была ФИО1, которая лично участвовала при оформлении договора дарения спорной квартиры в пользу С.О., поэтому знала о совершенной сделке. При этом судом правомерно учтено, что согласно заключению комиссии экспертов от 9 сентября 2013 г. N, ФИО1 по своему психическому состоянию в период оформления договора дарения квартиры от 1 июня 2010 г., а также после совершения сделки, т.е. после 1 июня 2010 г. в периоды ремиссии психического расстройства - до июня 2011 г., при совершении других юридически значимых действий, могла понимать значение своих действий и руководить ими; в том числе знать о возможности обращения в суд за защитой нарушенного права и о сроке для защиты этого права в судебном порядке.
Достоверных доказательств о том, что ФИО1 о нарушении своих прав узнала 7 октября 2011 г. при обращении в паспортный стол, а не в день подписания договора, суду представлено не было.
Требования об оспоримости данных сделок заявлены ФИО1 в октябре 2011 г. и приняты к рассмотрению судом 14 октября 2011 г., то есть по истечении срока исковой давности, что в силу ст. 199 ГПК РФ является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске. Вследствие этого доводы апелляционной жалобы в указанной части являются необоснованными.
Отказывая в иске, суд не установил обстоятельств, свидетельствующих о том, что заключенный ФИО1 договор дарения квартиры не соответствовал требованиям закона.
Поскольку истцом не представлено доказательств, достоверно подтверждающих, что ФИО1 на момент подписания договора дарения не могла понимать значение своих действий и руководить ими, имеет место пропуск срока исковой давности, оснований для удовлетворения исковых требований не имеется.
Таким образом, решение суда является законным и обоснованным, поскольку основано на установленных судом фактических обстоятельствах дела, не противоречит имеющимся в деле доказательствам, которым дана надлежащая правовая оценка в их совокупности, соответствует требованиям действующего законодательства, регулирующего правоотношения сторон.
Оснований для отмены решения суда, предусмотренных ст. 330 ГПК РФ, не имеется.
На основании изложенного, руководствуясь ст. 328 ГПК РФ, судебная коллегия
определила:
решение Пронского районного суда Рязанской области от 12 ноября 2013 г. оставить без изменения, апелляционную жалобу представителя истицы И. - П. - без удовлетворения.
© Обращаем особое внимание коллег на необходимость ссылки на "REALTIST.RU | Теория и практика управления недвижимостью" при цитированиии (для on-line проектов обязательна активная гиперссылка)