Судебные решения, арбитраж
Дарение недвижимости; Сделки с недвижимостью
Обращаем Ваше внимание на то обстоятельство, что данное решение могло быть обжаловано в суде высшей инстанции и отменено
Судья Московского городского суда Клюева А.И., рассмотрев кассационную жалобу истца С., действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего Штык Е.Н., направленную по почте 24 мая 2013 года и поступившую 24 июня 2013 года, на решение Зюзинского районного суда г. Москвы от 19 декабря 2012 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 02 апреля 2013 года по делу по иску С., действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего Штык Е.Н., к А. (третьи лица - Управление Росреестра по городу Москве, М.Е.) о признании договора дарения комнаты в квартире недействительным, применении последствий недействительности сделки, признании права собственности,
установил:
С., действующая в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего Штык Е.Н., обратилась с иском к А. о признании на основании положений ст. ст. 177, 178 ГК РФ недействительным договора дарения комнаты N *** в квартире ***, заключенного 05 июня 2006 г. между М.А.М. и А., применении последствий недействительности сделки путем погашения записи о праве собственности ответчика на комнату, признании за каждым из истцов по ***доли спорного жилого помещения, указывая на то, что собственником вышеназванной комнаты на основании договора передачи являлся М.А.М., который на момент заключения договора дарения был болен, вел себя неадекватно, употреблял спиртные напитки, временами у него имели место быть галлюцинации, он перенес три инфаркта, страдал гипертонической болезнью, имел *** группу инвалидности, принадлежащая ему комната, в которой он был зарегистрирован и фактически проживал, находилась в антисанитарном состоянии. По мнению истца, М.А.М. заключил сделку под влиянием заблуждения относительно ее природы, имеющего существенное значение, поскольку он нуждался в постороннем уходе, согласился на предложение Г. оформить над ним опеку, вследствие чего предполагал, что подписывает документы на оформление над ним опеки, тогда как подписал доверенность на представление документов в УФРС на государственную регистрацию перехода права собственности и договор дарения. Однако, через некоторое время в ЖЭУ М.А.М. узнал о том, что указанная комната принадлежит А., в отношении которой он подал в ОВД заявление о возбуждении уголовного дела. Истец ссылается на то, что в силу состояния здоровья и злоупотребления спиртными напитками, М.А.М. не мог понимать значение своих действий и руководить ими.
Решением Зюзинского районного суда г. Москвы от 19 декабря 2012 года в удовлетворении исковых требований С., действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего Штык Е.Н., - отказано.
Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 02 апреля 2013 года решение Зюзинского районного суда г. Москвы от 19 декабря 2012 года оставлено без изменения.
В кассационной жалобе С., действующая в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего Штык Е.Н., просит отменить состоявшиеся по делу судебные постановления и принять новое судебное постановление, не передавая дело на новое рассмотрение.
В соответствии с частью 2 статьи 381 Гражданского процессуального кодекса РФ по результатам изучения кассационных жалобы, представления судья выносит определение:
- 1) об отказе в передаче кассационных жалобы, представления для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции, если отсутствуют основания для пересмотра судебных постановлений в кассационном порядке;
- 2) о передаче кассационных жалобы, представления с делом для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции.
Основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке являются существенные нарушения норм материального права или норм процессуального права, которые повлияли на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защита охраняемых законом публичных интересов.
Как усматривается из судебных постановлений, они сомнений в законности не вызывают, а доводы жалобы в соответствии со статьей 387 Гражданского процессуального Кодекса РФ не могут повлечь их отмену или изменение в кассационном порядке, в связи с чем оснований для передачи кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции не имеется.
Судом установлено, что спорное жилое помещение представляет собой комнату N ***, расположенную в трехкомнатной квартире по адресу: ***.
Указанное жилое помещение принадлежало М.А.М. на основании договора передачи жилого помещения в собственность от 17 мая 2006 г.
М.А.М. был зарегистрирован в спорном жилом помещении с 20 марта 1987 г. по день смерти - *** г. Москалев являлся инвалидом ***группы с 2000 г.
05 июня 2006 г. между М.А.М. и А. заключен договор дарения спорной комнаты, исходя из условий которого, указанную комнату он передал ответчику безвозмездно, предусмотрев, что передача комнаты осуществляется путем вручения зарегистрированных правоустанавливающих документов, в котором указано также о том, что стороны на момент подписания договора не лишены и не ограничены в дееспособности, не находятся под опекой, попечительством, патронажем, по состоянию здоровья могут самостоятельно осуществлять и защищать свои права и нести обязанности, не страдают заболеваниями, препятствующими осознавать суть подписываемого договора и обстоятельств его заключения. Указанный договор подписан лично М.А.М.
20 июня 2006 г. договор дарения зарегистрирован в ГУ ФРС г. Москвы, после чего А. получено свидетельство о государственной регистрации права на спорное жилое помещение.
13 декабря 2007 г. М.А.М. обратился в ОВД района Зюзино г. Москвы с заявлением о привлечении А. к уголовной ответственности в связи с мошенническим завладением ею принадлежащей ему жилой площади.
Постановлением ОВД района Зюзино г. Москвы от 10 марта 2010 г. в возбуждении уголовного дела отказано за отсутствием события преступления.
Согласно справке экспертно-криминалистического Центра ГУВД по г. Москве в ЮЗАО от 29 октября 2009 г., "рукописная запись "Москалев Александр Митрофанович" и подпись от его имени на договоре выполнены им самим".
07 июня 2010 г. Москалев обратился в суд с иском к А. о признании договора дарения недействительным в силу ст. 178 ГК РФ.
20 декабря 2010 г. М.А.М. составил завещание, согласно которого он все свое имущество завещал С. и Штык Е.Н. в равных долях.
*** г. М.А.М. умер.
После смерти М.А.М. нотариусом г. Москвы открыто наследственное дело, с заявлением о принятии наследства обратились С. в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего Штык Е.Н., как наследники по завещанию, и наследник по закону его дочь М.Е.
Определением Зюзинского районного суда г. Москвы от 06 сентября 2011 г. произведена замена истца М.А.М. на С. и Штык Е.Н., а также назначена судебная посмертная медицинская экспертиза, на исследование которой были представлены медицинские документы о лечении М.А.М. в 2010 г. и сведения о том, что в городскую поликлинику за медицинской помощью последний не обращался.
В связи с недостаточным представлением экспертам доказательств, экспертиза проведена не была.
Определением суда от 12 декабря 2011 г. иск был оставлен без рассмотрения ввиду вторичной неявки истцов С. и Штык Е.Н.
При таких обстоятельствах, суд, оценив собранные по делу доказательства, учитывая, что судебная посмертная психолого-психиатрическая экспертиза по оставленному без рассмотрения иску С. и Штык Е.Н. проведена не была ввиду отсутствия достаточных документов, а в рамках данного дела истец отказалась заявлять ходатайство о назначении указанной экспертизы, исследовав представленные в материалы дела выписные эпикризы о лечении М.А.М. в больницах в 2010 г., в соответствии с которыми ему был поставлен диагноз: ***; в выписке ГКБ N 12 о прохождении лечения в период с 29 октября по 16 ноября 2010 г. перечислены вредные привычки, а именно: "курение", на злоупотребление спиртными напитками не указано; окулист выявил наличие ***, рекомендовав операционное вмешательство; злоупотребление спиртными напитками не указано и в выписке из ГКБ N 64; согласно справки ПНД N 13 УЗ ЮЗАО от 29 мая 2006 г., по результатам медицинского обследования М.А.М. психиатром дано заключение об отсутствии противопоказаний для самостоятельного решения вопроса оформления ренты, справка от 24 июля 2009 г. свидетельствует о том, что М.А.М. на учете в НД N 12 не состоит, пришел к правильному выводу об отказе К. в удовлетворении исковых требований.
Оснований для иного вывода не имеется.
При этом, суд принял во внимание, что в медицинских документах не отражено употребление М.А.М. спиртных напитков, на учете НД N 12 он не состоял, перед сделкой был осмотрен врачом-психиатром, который не нашел противопоказаний для ее заключения.
Исходя из положений ст. 177 ГК РФ, суд правомерно пришел к выводу о том, что, что истцами не представлено достаточных, достоверных и объективных доказательств того, что в момент заключения сделки М.А.М. не мог осознавать значение своих действий и руководить ими, а употребление им спиртных напитков, наличие заболеваний и инвалидности не означают, что он не мог осознавать значение своих действий и руководить ими в момент заключения договора дарения принадлежащей ему комнаты.
Доводы кассационной жалобы о том, М.А.М. заключил сделку под влиянием заблуждения относительно ее природы, не могут быть приняты во внимание, так как договор дарения М.А.М. подписал лично, в силу своего психического состояния здоровья он мог самостоятельно решать вопросы оформления сделки, выявленная у него в 2010 г. ***не может свидетельствовать о том, что в 2006 г. у него было плохое зрение, не позволяющее ему прочитать договор, с учетом отсутствия каких-либо доказательств того, что у М.А.М. было намерение заключить иную сделку, а не договор дарения, а также того, что ответчик ввела его в заблуждение относительно правовой природы и правовых последствий заключаемого договора.
Также суд пришел к правильному выводу о том, что обращение М.А.М. в конце 2007 г. по факту мошеннических действий в ОВД по району Зюзино, то есть спустя год после заключения сделки, а затем - в суд, его объяснения о своем намерении заключить договор ренты не свидетельствуют о том, что в момент заключения договора он заблуждался относительно его правовых последствий. Справку ПНД N 13 об отсутствии у М.А.М. противопоказаний для самостоятельного решения вопроса по оформлению ренты, достоверным доказательством того, что М.А.М. желал заключения именно договора ренты, не является, так как граждане свободны в заключении договора, и после получения такой справки М.А.М. и А. вправе были заключить и иной договор, в том числе, и договор дарения.
Рапорты УУМ ОВД по району Зюзино от 2009 г. о злоупотреблении М.А.М. спиртными напитками не подтверждают тот факт, что в момент заключения сделки он злоупотреблял спиртными напитками, и поэтому мог заблуждаться относительно природы сделки, не мог осознавать значение своих действий и руководить ими.
Суд первой инстанции правомерно указал на то, что исходя из положений ст. ст. 14, 18 Федерального закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним", договор дарения с отметкой о проведенной государственной регистрации и свидетельство Управлением Росреестра г. Москвы выдается правообладателю, которым в данном случае является А., а не М.А.М. Тот факт, что М.А.М. лично не вручил А. зарегистрированный договор, как это было предусмотрено п. 8 заключенного между ними договора дарения, не подтверждает, что он был введен в заблуждение относительно природы сделки.
Учитывая, что на основании ст. 209 ГК РФ, собственник вправе по своему усмотрению совершать в отношении принадлежащего ему имущества любые действия, не противоречащие закону и иным правовым актам и не нарушающие права и охраняемые законом интересы других лиц, в том числе отчуждать свое имущество в собственность другим лицам, передавать им, оставаясь собственником, права владения, пользования и распоряжения имуществом, отдавать имущество в залог и обременять его другими способами, распоряжаться им иным образом, А. вправе была распоряжаться принадлежащим ей имуществом по своему усмотрению, а ее невселение в приобретенную комнату, не предъявление требований о выселении М.А.М. или С. из комнаты, не могут являться доказательствами того, что на момент заключения сделки М.А.М. не мог осознавать значение своих действий руководить ими, заблуждался относительно природы сделки либо тождества.
Доводы кассационной жалобы о том, что, что договор дарения является притворной сделкой, так как принадлежащая М.А.М. комната была приобретена за *** долларов США, которые были переданы ответчиком Г., что у А. намерений заключать договор купли-продажи не было, М.А.М. она оказывала материальную помощь, покупала продукты питания, купила мебель в качестве благодарности за то, что он подарил ей комнату, также не могут быть приняты во внимание, так как данные обстоятельства не свидетельствуют ни о том, что между сторонами состоялся договор купли-продажи жилого помещения, ни о том, что А. фактически заключила и исполняла договор ренты, ни о том, что М.А.М. при заключении договора дарения желал заключить именно договор ренты и что он был введен в заблуждение относительно природы сделки.
В ходе судебного заседания ответчиком было заявлено о пропуске истцами срока исковой давности на обращение в суд с настоящим иском.
В п. 73 разъяснений Постановления Пленума ВС РФ от 29.05.2012 г. "О судебной практике по делам о наследовании" разъяснено, что наследники вправе обратиться в суд после смерти наследодателя с иском о признании недействительной совершенной им сделки в том числе по основаниям, предусмотренным ст. ст. 177, 178 и 179 ГК РФ, если наследодатель эту сделку при жизни не оспаривал, что не влечет изменения сроков исковой давности, а также порядка их исчисления. Вопрос о начале течения срока исковой давности по требованиям оспоримости сделки разрешается судом исходя из конкретных обстоятельств дела и с учетом того, когда наследодатель узнал или должен был узнать об обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.
Наследники вправе обратиться после смерти наследодателя с иском о признании сделки недействительной по основаниям ст. ст. 177, 178 и 179 ГК РФ, однако все права и обязанности по сделке, носителем которых являлся гражданин, в полном объеме переходят к его правопреемнику, в том числе и в порядке наследования. В связи с этим правопреемство не влечет изменение срока исковой давности и порядка его исчисления.
Договор дарения зарегистрирован УФРС г. Москвы 20 июня 2006 г., в связи с чем срок исковой давности истек 21 июня 2007 г., тогда как М.А.Н. обратился в суд с данным иском к А. о признании договора дарения недействительным лишь 07 июня 2010 г.
При этом, суд первой инстанции учел, что ходатайств о восстановлении срока исковой давности истцами не заявлено, доказательств уважительности причин пропуска сроков исковой давности суду представлено не было, а судом не установлено.
При вынесении оспариваемых судебных постановлений существенных нарушений норм материального или процессуального права допущено не было.
На основании изложенного, руководствуясь статьей 381 ГПК РФ,
определил:
в передаче кассационной жалобы истца С., действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего Ш. на решение Зюзинского районного суда г. Москвы от 19 декабря 2012 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 02 апреля 2013 года по делу по иску С., действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего Штык Е.Н., к А. (третьи лица - Управление Росреестра по городу Москве, М.Е.) о признании договора дарения комнаты в квартире недействительным, применении последствий недействительности сделки, признании права собственности, для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции отказать.
Судья
Московского городского суда
А.И.КЛЮЕВА
© Обращаем особое внимание коллег на необходимость ссылки на "REALTIST.RU | Теория и практика управления недвижимостью" при цитированиии (для on-line проектов обязательна активная гиперссылка)
ОПРЕДЕЛЕНИЕ МОСКОВСКОГО ГОРОДСКОГО СУДА ОТ 18.07.2013 N 4Г/2-6492/13
Разделы:Дарение недвижимости; Сделки с недвижимостью
Обращаем Ваше внимание на то обстоятельство, что данное решение могло быть обжаловано в суде высшей инстанции и отменено
МОСКОВСКИЙ ГОРОДСКОЙ СУД
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 18 июля 2013 г. N 4г/2-6492/13
Судья Московского городского суда Клюева А.И., рассмотрев кассационную жалобу истца С., действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего Штык Е.Н., направленную по почте 24 мая 2013 года и поступившую 24 июня 2013 года, на решение Зюзинского районного суда г. Москвы от 19 декабря 2012 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 02 апреля 2013 года по делу по иску С., действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего Штык Е.Н., к А. (третьи лица - Управление Росреестра по городу Москве, М.Е.) о признании договора дарения комнаты в квартире недействительным, применении последствий недействительности сделки, признании права собственности,
установил:
С., действующая в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего Штык Е.Н., обратилась с иском к А. о признании на основании положений ст. ст. 177, 178 ГК РФ недействительным договора дарения комнаты N *** в квартире ***, заключенного 05 июня 2006 г. между М.А.М. и А., применении последствий недействительности сделки путем погашения записи о праве собственности ответчика на комнату, признании за каждым из истцов по ***доли спорного жилого помещения, указывая на то, что собственником вышеназванной комнаты на основании договора передачи являлся М.А.М., который на момент заключения договора дарения был болен, вел себя неадекватно, употреблял спиртные напитки, временами у него имели место быть галлюцинации, он перенес три инфаркта, страдал гипертонической болезнью, имел *** группу инвалидности, принадлежащая ему комната, в которой он был зарегистрирован и фактически проживал, находилась в антисанитарном состоянии. По мнению истца, М.А.М. заключил сделку под влиянием заблуждения относительно ее природы, имеющего существенное значение, поскольку он нуждался в постороннем уходе, согласился на предложение Г. оформить над ним опеку, вследствие чего предполагал, что подписывает документы на оформление над ним опеки, тогда как подписал доверенность на представление документов в УФРС на государственную регистрацию перехода права собственности и договор дарения. Однако, через некоторое время в ЖЭУ М.А.М. узнал о том, что указанная комната принадлежит А., в отношении которой он подал в ОВД заявление о возбуждении уголовного дела. Истец ссылается на то, что в силу состояния здоровья и злоупотребления спиртными напитками, М.А.М. не мог понимать значение своих действий и руководить ими.
Решением Зюзинского районного суда г. Москвы от 19 декабря 2012 года в удовлетворении исковых требований С., действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего Штык Е.Н., - отказано.
Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 02 апреля 2013 года решение Зюзинского районного суда г. Москвы от 19 декабря 2012 года оставлено без изменения.
В кассационной жалобе С., действующая в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего Штык Е.Н., просит отменить состоявшиеся по делу судебные постановления и принять новое судебное постановление, не передавая дело на новое рассмотрение.
В соответствии с частью 2 статьи 381 Гражданского процессуального кодекса РФ по результатам изучения кассационных жалобы, представления судья выносит определение:
- 1) об отказе в передаче кассационных жалобы, представления для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции, если отсутствуют основания для пересмотра судебных постановлений в кассационном порядке;
- 2) о передаче кассационных жалобы, представления с делом для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции.
Основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке являются существенные нарушения норм материального права или норм процессуального права, которые повлияли на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защита охраняемых законом публичных интересов.
Как усматривается из судебных постановлений, они сомнений в законности не вызывают, а доводы жалобы в соответствии со статьей 387 Гражданского процессуального Кодекса РФ не могут повлечь их отмену или изменение в кассационном порядке, в связи с чем оснований для передачи кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции не имеется.
Судом установлено, что спорное жилое помещение представляет собой комнату N ***, расположенную в трехкомнатной квартире по адресу: ***.
Указанное жилое помещение принадлежало М.А.М. на основании договора передачи жилого помещения в собственность от 17 мая 2006 г.
М.А.М. был зарегистрирован в спорном жилом помещении с 20 марта 1987 г. по день смерти - *** г. Москалев являлся инвалидом ***группы с 2000 г.
05 июня 2006 г. между М.А.М. и А. заключен договор дарения спорной комнаты, исходя из условий которого, указанную комнату он передал ответчику безвозмездно, предусмотрев, что передача комнаты осуществляется путем вручения зарегистрированных правоустанавливающих документов, в котором указано также о том, что стороны на момент подписания договора не лишены и не ограничены в дееспособности, не находятся под опекой, попечительством, патронажем, по состоянию здоровья могут самостоятельно осуществлять и защищать свои права и нести обязанности, не страдают заболеваниями, препятствующими осознавать суть подписываемого договора и обстоятельств его заключения. Указанный договор подписан лично М.А.М.
20 июня 2006 г. договор дарения зарегистрирован в ГУ ФРС г. Москвы, после чего А. получено свидетельство о государственной регистрации права на спорное жилое помещение.
13 декабря 2007 г. М.А.М. обратился в ОВД района Зюзино г. Москвы с заявлением о привлечении А. к уголовной ответственности в связи с мошенническим завладением ею принадлежащей ему жилой площади.
Постановлением ОВД района Зюзино г. Москвы от 10 марта 2010 г. в возбуждении уголовного дела отказано за отсутствием события преступления.
Согласно справке экспертно-криминалистического Центра ГУВД по г. Москве в ЮЗАО от 29 октября 2009 г., "рукописная запись "Москалев Александр Митрофанович" и подпись от его имени на договоре выполнены им самим".
07 июня 2010 г. Москалев обратился в суд с иском к А. о признании договора дарения недействительным в силу ст. 178 ГК РФ.
20 декабря 2010 г. М.А.М. составил завещание, согласно которого он все свое имущество завещал С. и Штык Е.Н. в равных долях.
*** г. М.А.М. умер.
После смерти М.А.М. нотариусом г. Москвы открыто наследственное дело, с заявлением о принятии наследства обратились С. в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего Штык Е.Н., как наследники по завещанию, и наследник по закону его дочь М.Е.
Определением Зюзинского районного суда г. Москвы от 06 сентября 2011 г. произведена замена истца М.А.М. на С. и Штык Е.Н., а также назначена судебная посмертная медицинская экспертиза, на исследование которой были представлены медицинские документы о лечении М.А.М. в 2010 г. и сведения о том, что в городскую поликлинику за медицинской помощью последний не обращался.
В связи с недостаточным представлением экспертам доказательств, экспертиза проведена не была.
Определением суда от 12 декабря 2011 г. иск был оставлен без рассмотрения ввиду вторичной неявки истцов С. и Штык Е.Н.
При таких обстоятельствах, суд, оценив собранные по делу доказательства, учитывая, что судебная посмертная психолого-психиатрическая экспертиза по оставленному без рассмотрения иску С. и Штык Е.Н. проведена не была ввиду отсутствия достаточных документов, а в рамках данного дела истец отказалась заявлять ходатайство о назначении указанной экспертизы, исследовав представленные в материалы дела выписные эпикризы о лечении М.А.М. в больницах в 2010 г., в соответствии с которыми ему был поставлен диагноз: ***; в выписке ГКБ N 12 о прохождении лечения в период с 29 октября по 16 ноября 2010 г. перечислены вредные привычки, а именно: "курение", на злоупотребление спиртными напитками не указано; окулист выявил наличие ***, рекомендовав операционное вмешательство; злоупотребление спиртными напитками не указано и в выписке из ГКБ N 64; согласно справки ПНД N 13 УЗ ЮЗАО от 29 мая 2006 г., по результатам медицинского обследования М.А.М. психиатром дано заключение об отсутствии противопоказаний для самостоятельного решения вопроса оформления ренты, справка от 24 июля 2009 г. свидетельствует о том, что М.А.М. на учете в НД N 12 не состоит, пришел к правильному выводу об отказе К. в удовлетворении исковых требований.
Оснований для иного вывода не имеется.
При этом, суд принял во внимание, что в медицинских документах не отражено употребление М.А.М. спиртных напитков, на учете НД N 12 он не состоял, перед сделкой был осмотрен врачом-психиатром, который не нашел противопоказаний для ее заключения.
Исходя из положений ст. 177 ГК РФ, суд правомерно пришел к выводу о том, что, что истцами не представлено достаточных, достоверных и объективных доказательств того, что в момент заключения сделки М.А.М. не мог осознавать значение своих действий и руководить ими, а употребление им спиртных напитков, наличие заболеваний и инвалидности не означают, что он не мог осознавать значение своих действий и руководить ими в момент заключения договора дарения принадлежащей ему комнаты.
Доводы кассационной жалобы о том, М.А.М. заключил сделку под влиянием заблуждения относительно ее природы, не могут быть приняты во внимание, так как договор дарения М.А.М. подписал лично, в силу своего психического состояния здоровья он мог самостоятельно решать вопросы оформления сделки, выявленная у него в 2010 г. ***не может свидетельствовать о том, что в 2006 г. у него было плохое зрение, не позволяющее ему прочитать договор, с учетом отсутствия каких-либо доказательств того, что у М.А.М. было намерение заключить иную сделку, а не договор дарения, а также того, что ответчик ввела его в заблуждение относительно правовой природы и правовых последствий заключаемого договора.
Также суд пришел к правильному выводу о том, что обращение М.А.М. в конце 2007 г. по факту мошеннических действий в ОВД по району Зюзино, то есть спустя год после заключения сделки, а затем - в суд, его объяснения о своем намерении заключить договор ренты не свидетельствуют о том, что в момент заключения договора он заблуждался относительно его правовых последствий. Справку ПНД N 13 об отсутствии у М.А.М. противопоказаний для самостоятельного решения вопроса по оформлению ренты, достоверным доказательством того, что М.А.М. желал заключения именно договора ренты, не является, так как граждане свободны в заключении договора, и после получения такой справки М.А.М. и А. вправе были заключить и иной договор, в том числе, и договор дарения.
Рапорты УУМ ОВД по району Зюзино от 2009 г. о злоупотреблении М.А.М. спиртными напитками не подтверждают тот факт, что в момент заключения сделки он злоупотреблял спиртными напитками, и поэтому мог заблуждаться относительно природы сделки, не мог осознавать значение своих действий и руководить ими.
Суд первой инстанции правомерно указал на то, что исходя из положений ст. ст. 14, 18 Федерального закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним", договор дарения с отметкой о проведенной государственной регистрации и свидетельство Управлением Росреестра г. Москвы выдается правообладателю, которым в данном случае является А., а не М.А.М. Тот факт, что М.А.М. лично не вручил А. зарегистрированный договор, как это было предусмотрено п. 8 заключенного между ними договора дарения, не подтверждает, что он был введен в заблуждение относительно природы сделки.
Учитывая, что на основании ст. 209 ГК РФ, собственник вправе по своему усмотрению совершать в отношении принадлежащего ему имущества любые действия, не противоречащие закону и иным правовым актам и не нарушающие права и охраняемые законом интересы других лиц, в том числе отчуждать свое имущество в собственность другим лицам, передавать им, оставаясь собственником, права владения, пользования и распоряжения имуществом, отдавать имущество в залог и обременять его другими способами, распоряжаться им иным образом, А. вправе была распоряжаться принадлежащим ей имуществом по своему усмотрению, а ее невселение в приобретенную комнату, не предъявление требований о выселении М.А.М. или С. из комнаты, не могут являться доказательствами того, что на момент заключения сделки М.А.М. не мог осознавать значение своих действий руководить ими, заблуждался относительно природы сделки либо тождества.
Доводы кассационной жалобы о том, что, что договор дарения является притворной сделкой, так как принадлежащая М.А.М. комната была приобретена за *** долларов США, которые были переданы ответчиком Г., что у А. намерений заключать договор купли-продажи не было, М.А.М. она оказывала материальную помощь, покупала продукты питания, купила мебель в качестве благодарности за то, что он подарил ей комнату, также не могут быть приняты во внимание, так как данные обстоятельства не свидетельствуют ни о том, что между сторонами состоялся договор купли-продажи жилого помещения, ни о том, что А. фактически заключила и исполняла договор ренты, ни о том, что М.А.М. при заключении договора дарения желал заключить именно договор ренты и что он был введен в заблуждение относительно природы сделки.
В ходе судебного заседания ответчиком было заявлено о пропуске истцами срока исковой давности на обращение в суд с настоящим иском.
В п. 73 разъяснений Постановления Пленума ВС РФ от 29.05.2012 г. "О судебной практике по делам о наследовании" разъяснено, что наследники вправе обратиться в суд после смерти наследодателя с иском о признании недействительной совершенной им сделки в том числе по основаниям, предусмотренным ст. ст. 177, 178 и 179 ГК РФ, если наследодатель эту сделку при жизни не оспаривал, что не влечет изменения сроков исковой давности, а также порядка их исчисления. Вопрос о начале течения срока исковой давности по требованиям оспоримости сделки разрешается судом исходя из конкретных обстоятельств дела и с учетом того, когда наследодатель узнал или должен был узнать об обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.
Наследники вправе обратиться после смерти наследодателя с иском о признании сделки недействительной по основаниям ст. ст. 177, 178 и 179 ГК РФ, однако все права и обязанности по сделке, носителем которых являлся гражданин, в полном объеме переходят к его правопреемнику, в том числе и в порядке наследования. В связи с этим правопреемство не влечет изменение срока исковой давности и порядка его исчисления.
Договор дарения зарегистрирован УФРС г. Москвы 20 июня 2006 г., в связи с чем срок исковой давности истек 21 июня 2007 г., тогда как М.А.Н. обратился в суд с данным иском к А. о признании договора дарения недействительным лишь 07 июня 2010 г.
При этом, суд первой инстанции учел, что ходатайств о восстановлении срока исковой давности истцами не заявлено, доказательств уважительности причин пропуска сроков исковой давности суду представлено не было, а судом не установлено.
При вынесении оспариваемых судебных постановлений существенных нарушений норм материального или процессуального права допущено не было.
На основании изложенного, руководствуясь статьей 381 ГПК РФ,
определил:
в передаче кассационной жалобы истца С., действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего Ш. на решение Зюзинского районного суда г. Москвы от 19 декабря 2012 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 02 апреля 2013 года по делу по иску С., действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего Штык Е.Н., к А. (третьи лица - Управление Росреестра по городу Москве, М.Е.) о признании договора дарения комнаты в квартире недействительным, применении последствий недействительности сделки, признании права собственности, для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции отказать.
Судья
Московского городского суда
А.И.КЛЮЕВА
© Обращаем особое внимание коллег на необходимость ссылки на "REALTIST.RU | Теория и практика управления недвижимостью" при цитированиии (для on-line проектов обязательна активная гиперссылка)