Судебные решения, арбитраж
Приватизация недвижимости; Сделки с недвижимостью
Обращаем Ваше внимание на то обстоятельство, что данное решение могло быть обжаловано в суде высшей инстанции и отменено
Судья: Воробьева И.А.
Судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда в составе:
председательствующего Рогачева И.А.
судей Вологдиной Т.И. и Мирошниковой Е.Н.
при секретаре П.
рассмотрела в открытом судебном заседании 23 августа 2012 года апелляционную жалобу Ч.М. на решение Куйбышевского районного суда Санкт-Петербурга от 31 мая 2012 года по делу N 2-26/12 по иску Ч.М. к Ч.В. и М. о признании сделок недействительными.
Заслушав доклад судьи Рогачева И.А., объяснения представителя истца Д., поддержавшей жалобу, представителя ответчиков Ч.В. и М. - Г., просившего оставить обжалуемое решение без изменения, судебная коллегия
установила:
Ч.М. и его сын Ч.В. на основании ордера от 10.03.1988 г. занимали по договору социального найма одну комнату площадью 19,5 кв. м в двухкомнатной коммунальной квартире <адрес> (л.д. 186, 189).
21.10.2010 г. Жилищный комитет Санкт-Петербурга заключил с Ч.В. договор приватизации в отношении данной комнаты (л.д. 205 - 206), на основании которого за Ч.В. 09.11.2010 г. было зарегистрировано право на 19/35 долей в праве собственности на указанную квартиру, соответствующих комнате площадью 19,5 кв. м (л.д. 85).
Ч.М. в приватизации не участвовал в связи с оформлением согласия на приватизацию жилого помещения по названному адресу без его участия, которое было подписано от его имени рукоприкладчиком Б. с указанием на болезнь Ч.М., давшего Б. соответствующее поручение, и удостоверено нотариусом Санкт-Петербурга С. (л.д. 197 - 198).
По договору дарения от 01.12.2010 г. Ч.В. передал 19/35 долей в праве собственности на квартиру в дар М. (л.д. 85 - 86), за которым зарегистрировано право собственности на этот объект недвижимости (л.д. 6).
Ч.М. в марте 2011 г. обратился в суд и, уточнив и дополнив требования в ходе судебного разбирательства, просил признать недействительными согласие на приватизацию жилого помещения без его участия и договор приватизации от 21.10.2010 г., применить последствия недействительности сделки в виде признания недействительным договора дарения от 01.12.2010 г., прекращения права собственности М. на спорные доли квартиры и аннулирования записи о государственной регистрации его права собственности на этот объект.
В обоснование иска Ч.М. ссылался на то, что не давал согласия на приватизацию спорной комнаты, не отказывался от участия в ней и не поручал Б. подписывать от его имени данное согласие. 06.10.2010 г. нотариус был приглашен по месту его фактического проживания для оформления доверенности на Б. на распоряжение принадлежащим ему вкладом, в связи с чем он считает, что приватизация была осуществлена путем обмана и введения в заблуждение рукоприкладчика Б.
Решением Куйбышевского районного суда от 31.05.2012 г. в удовлетворении требований Ч.М. отказано.
В апелляционной жалобе Ч.М. просит отменить указанное решение как необоснованное и не соответствующее нормам процессуального права и принять новое решение об удовлетворении иска.
Дело рассмотрено судебной коллегией в отсутствие представителей третьих лиц - Администрации Центрального района Санкт-Петербурга, Санкт-Петербургского государственного бюджетного учреждения "Горжилобмен", Управления Росреестра по Санкт-Петербургу, а также нотариуса С., которые извещены о времени и месте заседания суда апелляционной инстанции (л.д. 315 - 322), о причинах неявки не сообщили.
Изучив материалы дела, обсудив доводы жалобы, судебная коллегия не усматривает оснований к отмене обжалуемого решения.
В соответствии со ст. 153 Гражданского кодекса Российской Федерации сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей.
В силу п. 1 ст. 160 ГК РФ сделка в письменной форме должна быть совершена путем составления документа, выражающего ее содержание и подписанного лицом или лицами, совершающими сделку, или должным образом уполномоченными ими лицами.
Пунктом 3 той же статьи предусмотрено, что, если гражданин вследствие физического недостатка, болезни или неграмотности не может собственноручно подписаться, то по его просьбе сделку может подписать другой гражданин. Подпись последнего должна быть засвидетельствована нотариусом либо другим должностным лицом, имеющим право совершать такое нотариальное действие, с указанием причин, в силу которых совершающий сделку не мог подписать ее собственноручно.
По смыслу приведенных положений закона при подписании документа, выражающего содержание сделки, рукоприкладчиком письменная форма сделки считается соблюденной, так же, как если бы документ был подписан самой стороной сделки.
Доводы Ч.М. по существу сводятся к тому, что подпись на оформленном от его имени согласии на приватизацию, позволяющая считать соблюденной письменную форму этой сделки, была получена путем обмана рукоприкладчика Б. (ее умышленного введения в заблуждение относительно характера совершаемого действия), в то время как фактически соответствующее волеизъявление у истца отсутствовало и Б. его не выражала.
Эту позицию истца подтвердила Б., выступившая в качестве рукоприкладчика, которая при ее допросе в качестве свидетеля утверждала, что не подписывала от имени истца согласие на приватизацию и не имела соответствующего поручения, а подписала по просьбе нотариуса лишь чистый лист бумаги, полагая, что эти действия относились к оформлению доверенности на ее имя на распоряжение вкладом, принадлежащим Ч.М. (л.д. 37 - 38, 221 - 222).
Исходя из этого основное требование истца следует квалифицировать как требование о признании недействительной сделки по основанию, предусмотренному п. 1 ст. 179 ГК РФ (недействительность сделки, совершенной под влиянием обмана), независимо от ссылки истца также на нормы ст. 178 ГК РФ о недействительности сделки, совершенной под влиянием заблуждения.
Вместе с тем судом первой инстанции сделан по существу правильный вывод об отсутствии оснований для удовлетворения иска, предусмотренных обеими этими статьями.
По обстоятельствам дела нотариальные действия по удостоверению согласия истца на приватизацию без его участия и доверенности на распоряжение принадлежащим ему вкладом осуществлялись нотариусом С. 06.10.2010 г. по месту фактического проживания Ч.М. - в квартире Б. по адресу: <адрес> (л.д. 52 - 53 - копия реестра нотариальных действий).
Рукоприкладчиком при подписании доверенности ввиду болезни истца, выражавшейся в физической слабости, трясущихся руках (л.д. 51 - письмо нотариуса), выступал сын истца Ч.В., а при подписании согласия на приватизацию - Б.
При этом наличие указанного обстоятельства, повлекшего необходимость участия рукоприкладчиков при совершении нотариальных действий, Ч.М. не оспаривается.
Согласно объяснениям нотариуса С. в судебном заседании от 26.01.2012 г. к ней по поводу выезда по месту проживания Ч.М. для оформления доверенности и согласия на приватизацию обратился сын истца, представивший ксерокопии паспортов. 06.10.2010 г. она выехала к истцу с заранее подготовленными проектами документов. Истец по состоянию здоровья сам не мог расписаться и ему нужен был рукоприкладчик, но он был адекватен и все воспринимал правильно, сомнений в его дееспособности не было. Доверенность и согласие она огласила вслух, истец со всем был согласен, хотел, чтобы все досталось сыну. Необходимости проверять дееспособность Б. не было, т.к. она была только рукоприкладчиком, но она участвовала в разговоре, все слышала и понимала (л.д. 220 - 221).
Ранее, 26.07.2011 г., при ее опросе в рамках проверки, проводившейся УБЭП ГУВД, нотариус С. также поясняла, что все составленные от имени Ч.М. документы она прочитала вслух и предложила ему самостоятельно их прочитать и проверить, разъяснила ему его права, после чего проверила, может ли он самостоятельно расписаться, но истец не мог сделать это в силу своего физического состояния, однако на вопросы отвечал уверенно и четко, подтвердил свое волеизъявление дать сыну согласие на приватизацию спорной комнаты и отказ от причитающейся ему доли в пользу сына и передать Б. полномочия по распоряжению его вкладом. По желанию истца рукоприкладчиком в доверенности был назначен его сын Ч.В., а в согласии на приватизацию - Б., которые расписывались в соответствующих бланках нотариальных действий и в реестровой книге (л.д. 130 - 131).
Объяснения нотариуса С. последовательны и согласуются с представленными письменными доказательствами. Оснований не доверять этим объяснениям у суда не имелось, поскольку из материалов дела не усматривается какой-либо заинтересованности нотариуса в оформлении приватизации на Ч.В.
В свою очередь, Б., допрошенная судом в качестве свидетеля, может иметь заинтересованность в результатах рассмотрения дела, поскольку проживает совместно с Ч.М. и состоит с ним фактически в семейных отношениях. Как показала Б., нотариус дал ей для ознакомления доверенность на получение денежных средств за истца, которую она подписала, и чистый лист бумаги, где она по просьбе нотариуса посередине написала свою фамилию, имя, отчество и поставила подпись, полагая, что это необходимо для оформления доверенности (л.д. 37 - 38, 221 - 222).
На последнее обстоятельство Б. указывала и в своих объяснениях в милиции от 27.07.2011 г., однако там она заявила о том, что в доверенности ввиду болезни Ч.М. расписался его сын Ч.В. (л.д. 128 - 129), что соответствует сведениям, отраженным в реестровой книге, где за совершение нотариального действия по выдаче доверенности на распоряжение вкладом расписался рукоприкладчик Ч.В. (л.д. 52).
В той же реестровой книге имеются запись о совершении нотариального действия по удостоверению согласия Ч.М. на приватизацию доли квартиры <адрес> с просьбой не включать его в число сособственников, и запись о том, что ввиду болезни Ч.М. по его просьбе и в присутствии нотариуса согласие подписала Б. (л.д. 52 - 53).
Напротив данных записей стоят подписи рукоприкладчика Б., которая в судебном заседании при предъявлении ей оригинала реестра нотариальных действий подтвердила принадлежность ей подписи в графе с записью о согласии на приватизацию (л.д. 222).
Поскольку, расписываясь в реестровой книге, Б. могла и должна была ознакомиться с содержанием соответствующей записи, отсутствуют основания доверять ее утверждению о том, что 06.10.2010 г. нотариус удостоверяла только доверенность, а вопрос о приватизации спорной комнаты не обсуждался (л.д. 128 - 129).
Это, в свою очередь, позволяет поставить под сомнение показания Б. о том, что подпись от ее имени и рукописный текст с ее фамилией, именем и отчеством в согласии на приватизацию от 06.10.2010 г. выполнены не ею, а другим лицом, и что нотариус не зачитывала документы об отказе истца от участия в приватизации, при том, что одновременно Б. указала на то, что она плохо слышит (л.д. 128 - 129, 222).
Помимо того, что эти показания вступают в противоречие с основанием требований истца, который, как указано выше, ссылается не на подложность согласия на приватизацию (фальсификацию подписи Б.), а на введение истца и рукоприкладчика в заблуждение нотариусом С. и Ч.В., они опровергаются также заключением судебной почерковедческой экспертизы, проведенной по определению суда экспертом ООО "Центра независимой профессиональной экспертизы "ПетроЭксперт", содержащим вероятностный вывод о выполнении краткого рукописного текста "Б." и подписи от имени Б. ею самой (л.д. 261 -266).
При этом от утверждения о подделке подписи Б. сторона истца фактически отказалась, направив в суд после вынесения определения о назначении почерковедческой экспертизы ходатайство, в котором ставился вопрос о проведении технической экспертизы документа для проверки возможности изготовления текста заявления о согласии на приватизацию после проставления подписи Б. (л.д. 257 - 259). После получения заключения почерковедческой экспертизы истец ходатайства о назначении по делу повторной или дополнительной экспертизы не заявил.
Поэтому не могут быть приняты во внимание доводы апелляционной жалобы, сводящиеся к тому, что при рассмотрении дела принадлежность Б. подписи и рукописного текста на согласии, выполненных от ее имени, надлежащим образом не исследовались, поскольку проведенная по делу судебная почерковедческая экспертиза исследовала не оригинал, а ксерокопию согласия (л.д. 197, 262 - 266).
Вместе с тем утверждения Б. о том, что подпись от ее имени на согласии на приватизацию выполнена другим лицом, при одновременном изложении версии о подписании чистого листа, свидетельствуют о противоречиях в ее показаниях, даваемых в интересах Ч.М., с которым она фактически состоит в семейных отношениях, и об отсутствии оснований доверять им.
Со своей стороны нотариус С. пояснила, что у нее всегда имеются чистые листы для проверки, может ли лицо расписаться; она не помнит, давала ли она лист бумаги Б., но согласие на приватизацию оформлялось на специальном бланке желтого цвета (л.д. 221 - 222).
На обоснованность данного утверждения указывает представленная СПб ГБУ "Горжилобмен" копия приватизационного дела, где имеется ксерокопия согласия от 06.10.2010 г., из которой усматривается, что оно оформлено на нотариальном бланке <...> (л.д. 197 - 198).
С учетом приведенных противоречий показания Б., не подтвержденные другими доказательствами, не могли быть положены в основу выводов по делу.
Совершение нотариусом каких-либо действий, направленных на введение Ч.М. или Б. в заблуждение относительно фактического содержания нотариальных действий, никакими доказательствами не подтверждено, напротив, приведенные выше записи в реестре свидетельствуют о том, что это содержание было очевидным как для рукоприкладчика, так и для самого Ч.М., и никоим образом не скрывалось от них.
Допрошенная судом в качестве свидетеля В. при удостоверении согласия на приватизацию не присутствовала и никаких сведений об обстоятельствах посещения истца нотариусом не сообщила (л.д. 223 - 224).
Судебная коллегия также учитывает, что истец в ходе судебного разбирательства не оспаривал свою способность по состоянию здоровья понимать значение своих действий и руководить ими во время совершения нотариальных действий 06.10.2010 г.
При таких обстоятельствах истец мог и должен был в момент совершения сделки прочитать подписываемые от его имени рукоприкладчиками документы и оценить соответствие сделки его действительным намерениям.
Обязанность представления доказательств, опровергающих это, при рассмотрении дела несла истцовая сторона.
Между тем, каких-либо достоверных доказательств, свидетельствующих о том, что он не мог ознакомиться с текстом согласия на приватизацию без его участия и с записями в реестровой книге в момент их подписания рукоприкладчиком, а также того, что ему не были разъяснены нотариусом последствия этих действий, истец не представил.
Следовательно, об удостоверении нотариусом согласия на приватизацию от его имени и о содержании согласия, в том числе о его предмете, истцу должно было стать известно в момент совершения нотариальных действий. В связи с этим ссылка истца на то, что он не поручал Б. подписывать согласие на приватизацию, несостоятельна.
Не может быть принят во внимание и довод апелляционной жалобы о том, что суд не рассмотрел ходатайство представителя истца о назначении по делу судебно-технической экспертизы документа (л.д. 258 - 259).
Указанное ходатайство поступило в суд, когда производство по делу было приостановлено в связи с проведением судебной почерковедческой экспертизы. После возобновления производства по делу представитель истца в судебном заседании 31.05.2012 г. ходатайство о назначении по делу такой экспертизы не заявлял и не возражал против завершения рассмотрения дела (л.д. 288 - 289 - протокол судебного заседания). В связи с этим отсутствуют основания полагать, что истец к этому времени поддерживал ходатайство о назначении по делу судебно-технической экспертизы.
Кроме того, с учетом изложенных выше фактических обстоятельств совершения нотариальных действий, при подтверждении подлинности подписи Б. заключение судебной экспертизы о способе выполнения текста и подписи на бланке нотариуса и о наличии признаков применения технических средств после выполнения рукописного текста и подписи от имени Б. не могло бы оказать существенного влияния на оценку имеющихся доказательств в их совокупности.
Довод жалобы о том, что в судебном заседании от 31.05.2012 г. суд необоснованно отказал в удовлетворении ходатайства представителя истца о допросе в качестве свидетелей Т. и Г., которые могли подтвердить, что ответчик Ч.В. занимался приватизацией под воздействием посторонних лиц, не подтвержден содержанием протокола судебного заседания, замечания на который истцом не поданы.
При этом сведения, которые, по утверждению истца, могли бы сообщить свидетели, не имеют значения для оценки наличия у истца заблуждения при совершении сделки либо его обмана, а ответчик Ч.В. со своей стороны действительность договора приватизации не оспаривал и возражал против удовлетворения иска Ч.М.
Таким образом, суд при рассмотрении дела не допустил существенного нарушения норм процессуального права, которое привело или могло привести к неправильному разрешению дела.
Учитывая изложенное, оснований для отмены обжалуемого решения по доводам апелляционной жалобы не имеется.
Руководствуясь ст. 328 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия
определила:
Решение Куйбышевского районного суда Санкт-Петербурга от 31 мая 2012 года по настоящему делу оставить без изменения, апелляционную жалобу Ч.М. - без удовлетворения.
© Обращаем особое внимание коллег на необходимость ссылки на "REALTIST.RU | Теория и практика управления недвижимостью" при цитированиии (для on-line проектов обязательна активная гиперссылка)
ОПРЕДЕЛЕНИЕ САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО ГОРОДСКОГО СУДА ОТ 23.08.2012 N 33-11471/2012
Разделы:Приватизация недвижимости; Сделки с недвижимостью
Обращаем Ваше внимание на то обстоятельство, что данное решение могло быть обжаловано в суде высшей инстанции и отменено
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОРОДСКОЙ СУД
АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 23 августа 2012 г. N 33-11471/2012
Судья: Воробьева И.А.
Судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда в составе:
председательствующего Рогачева И.А.
судей Вологдиной Т.И. и Мирошниковой Е.Н.
при секретаре П.
рассмотрела в открытом судебном заседании 23 августа 2012 года апелляционную жалобу Ч.М. на решение Куйбышевского районного суда Санкт-Петербурга от 31 мая 2012 года по делу N 2-26/12 по иску Ч.М. к Ч.В. и М. о признании сделок недействительными.
Заслушав доклад судьи Рогачева И.А., объяснения представителя истца Д., поддержавшей жалобу, представителя ответчиков Ч.В. и М. - Г., просившего оставить обжалуемое решение без изменения, судебная коллегия
установила:
Ч.М. и его сын Ч.В. на основании ордера от 10.03.1988 г. занимали по договору социального найма одну комнату площадью 19,5 кв. м в двухкомнатной коммунальной квартире <адрес> (л.д. 186, 189).
21.10.2010 г. Жилищный комитет Санкт-Петербурга заключил с Ч.В. договор приватизации в отношении данной комнаты (л.д. 205 - 206), на основании которого за Ч.В. 09.11.2010 г. было зарегистрировано право на 19/35 долей в праве собственности на указанную квартиру, соответствующих комнате площадью 19,5 кв. м (л.д. 85).
Ч.М. в приватизации не участвовал в связи с оформлением согласия на приватизацию жилого помещения по названному адресу без его участия, которое было подписано от его имени рукоприкладчиком Б. с указанием на болезнь Ч.М., давшего Б. соответствующее поручение, и удостоверено нотариусом Санкт-Петербурга С. (л.д. 197 - 198).
По договору дарения от 01.12.2010 г. Ч.В. передал 19/35 долей в праве собственности на квартиру в дар М. (л.д. 85 - 86), за которым зарегистрировано право собственности на этот объект недвижимости (л.д. 6).
Ч.М. в марте 2011 г. обратился в суд и, уточнив и дополнив требования в ходе судебного разбирательства, просил признать недействительными согласие на приватизацию жилого помещения без его участия и договор приватизации от 21.10.2010 г., применить последствия недействительности сделки в виде признания недействительным договора дарения от 01.12.2010 г., прекращения права собственности М. на спорные доли квартиры и аннулирования записи о государственной регистрации его права собственности на этот объект.
В обоснование иска Ч.М. ссылался на то, что не давал согласия на приватизацию спорной комнаты, не отказывался от участия в ней и не поручал Б. подписывать от его имени данное согласие. 06.10.2010 г. нотариус был приглашен по месту его фактического проживания для оформления доверенности на Б. на распоряжение принадлежащим ему вкладом, в связи с чем он считает, что приватизация была осуществлена путем обмана и введения в заблуждение рукоприкладчика Б.
Решением Куйбышевского районного суда от 31.05.2012 г. в удовлетворении требований Ч.М. отказано.
В апелляционной жалобе Ч.М. просит отменить указанное решение как необоснованное и не соответствующее нормам процессуального права и принять новое решение об удовлетворении иска.
Дело рассмотрено судебной коллегией в отсутствие представителей третьих лиц - Администрации Центрального района Санкт-Петербурга, Санкт-Петербургского государственного бюджетного учреждения "Горжилобмен", Управления Росреестра по Санкт-Петербургу, а также нотариуса С., которые извещены о времени и месте заседания суда апелляционной инстанции (л.д. 315 - 322), о причинах неявки не сообщили.
Изучив материалы дела, обсудив доводы жалобы, судебная коллегия не усматривает оснований к отмене обжалуемого решения.
В соответствии со ст. 153 Гражданского кодекса Российской Федерации сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей.
В силу п. 1 ст. 160 ГК РФ сделка в письменной форме должна быть совершена путем составления документа, выражающего ее содержание и подписанного лицом или лицами, совершающими сделку, или должным образом уполномоченными ими лицами.
Пунктом 3 той же статьи предусмотрено, что, если гражданин вследствие физического недостатка, болезни или неграмотности не может собственноручно подписаться, то по его просьбе сделку может подписать другой гражданин. Подпись последнего должна быть засвидетельствована нотариусом либо другим должностным лицом, имеющим право совершать такое нотариальное действие, с указанием причин, в силу которых совершающий сделку не мог подписать ее собственноручно.
По смыслу приведенных положений закона при подписании документа, выражающего содержание сделки, рукоприкладчиком письменная форма сделки считается соблюденной, так же, как если бы документ был подписан самой стороной сделки.
Доводы Ч.М. по существу сводятся к тому, что подпись на оформленном от его имени согласии на приватизацию, позволяющая считать соблюденной письменную форму этой сделки, была получена путем обмана рукоприкладчика Б. (ее умышленного введения в заблуждение относительно характера совершаемого действия), в то время как фактически соответствующее волеизъявление у истца отсутствовало и Б. его не выражала.
Эту позицию истца подтвердила Б., выступившая в качестве рукоприкладчика, которая при ее допросе в качестве свидетеля утверждала, что не подписывала от имени истца согласие на приватизацию и не имела соответствующего поручения, а подписала по просьбе нотариуса лишь чистый лист бумаги, полагая, что эти действия относились к оформлению доверенности на ее имя на распоряжение вкладом, принадлежащим Ч.М. (л.д. 37 - 38, 221 - 222).
Исходя из этого основное требование истца следует квалифицировать как требование о признании недействительной сделки по основанию, предусмотренному п. 1 ст. 179 ГК РФ (недействительность сделки, совершенной под влиянием обмана), независимо от ссылки истца также на нормы ст. 178 ГК РФ о недействительности сделки, совершенной под влиянием заблуждения.
Вместе с тем судом первой инстанции сделан по существу правильный вывод об отсутствии оснований для удовлетворения иска, предусмотренных обеими этими статьями.
По обстоятельствам дела нотариальные действия по удостоверению согласия истца на приватизацию без его участия и доверенности на распоряжение принадлежащим ему вкладом осуществлялись нотариусом С. 06.10.2010 г. по месту фактического проживания Ч.М. - в квартире Б. по адресу: <адрес> (л.д. 52 - 53 - копия реестра нотариальных действий).
Рукоприкладчиком при подписании доверенности ввиду болезни истца, выражавшейся в физической слабости, трясущихся руках (л.д. 51 - письмо нотариуса), выступал сын истца Ч.В., а при подписании согласия на приватизацию - Б.
При этом наличие указанного обстоятельства, повлекшего необходимость участия рукоприкладчиков при совершении нотариальных действий, Ч.М. не оспаривается.
Согласно объяснениям нотариуса С. в судебном заседании от 26.01.2012 г. к ней по поводу выезда по месту проживания Ч.М. для оформления доверенности и согласия на приватизацию обратился сын истца, представивший ксерокопии паспортов. 06.10.2010 г. она выехала к истцу с заранее подготовленными проектами документов. Истец по состоянию здоровья сам не мог расписаться и ему нужен был рукоприкладчик, но он был адекватен и все воспринимал правильно, сомнений в его дееспособности не было. Доверенность и согласие она огласила вслух, истец со всем был согласен, хотел, чтобы все досталось сыну. Необходимости проверять дееспособность Б. не было, т.к. она была только рукоприкладчиком, но она участвовала в разговоре, все слышала и понимала (л.д. 220 - 221).
Ранее, 26.07.2011 г., при ее опросе в рамках проверки, проводившейся УБЭП ГУВД, нотариус С. также поясняла, что все составленные от имени Ч.М. документы она прочитала вслух и предложила ему самостоятельно их прочитать и проверить, разъяснила ему его права, после чего проверила, может ли он самостоятельно расписаться, но истец не мог сделать это в силу своего физического состояния, однако на вопросы отвечал уверенно и четко, подтвердил свое волеизъявление дать сыну согласие на приватизацию спорной комнаты и отказ от причитающейся ему доли в пользу сына и передать Б. полномочия по распоряжению его вкладом. По желанию истца рукоприкладчиком в доверенности был назначен его сын Ч.В., а в согласии на приватизацию - Б., которые расписывались в соответствующих бланках нотариальных действий и в реестровой книге (л.д. 130 - 131).
Объяснения нотариуса С. последовательны и согласуются с представленными письменными доказательствами. Оснований не доверять этим объяснениям у суда не имелось, поскольку из материалов дела не усматривается какой-либо заинтересованности нотариуса в оформлении приватизации на Ч.В.
В свою очередь, Б., допрошенная судом в качестве свидетеля, может иметь заинтересованность в результатах рассмотрения дела, поскольку проживает совместно с Ч.М. и состоит с ним фактически в семейных отношениях. Как показала Б., нотариус дал ей для ознакомления доверенность на получение денежных средств за истца, которую она подписала, и чистый лист бумаги, где она по просьбе нотариуса посередине написала свою фамилию, имя, отчество и поставила подпись, полагая, что это необходимо для оформления доверенности (л.д. 37 - 38, 221 - 222).
На последнее обстоятельство Б. указывала и в своих объяснениях в милиции от 27.07.2011 г., однако там она заявила о том, что в доверенности ввиду болезни Ч.М. расписался его сын Ч.В. (л.д. 128 - 129), что соответствует сведениям, отраженным в реестровой книге, где за совершение нотариального действия по выдаче доверенности на распоряжение вкладом расписался рукоприкладчик Ч.В. (л.д. 52).
В той же реестровой книге имеются запись о совершении нотариального действия по удостоверению согласия Ч.М. на приватизацию доли квартиры <адрес> с просьбой не включать его в число сособственников, и запись о том, что ввиду болезни Ч.М. по его просьбе и в присутствии нотариуса согласие подписала Б. (л.д. 52 - 53).
Напротив данных записей стоят подписи рукоприкладчика Б., которая в судебном заседании при предъявлении ей оригинала реестра нотариальных действий подтвердила принадлежность ей подписи в графе с записью о согласии на приватизацию (л.д. 222).
Поскольку, расписываясь в реестровой книге, Б. могла и должна была ознакомиться с содержанием соответствующей записи, отсутствуют основания доверять ее утверждению о том, что 06.10.2010 г. нотариус удостоверяла только доверенность, а вопрос о приватизации спорной комнаты не обсуждался (л.д. 128 - 129).
Это, в свою очередь, позволяет поставить под сомнение показания Б. о том, что подпись от ее имени и рукописный текст с ее фамилией, именем и отчеством в согласии на приватизацию от 06.10.2010 г. выполнены не ею, а другим лицом, и что нотариус не зачитывала документы об отказе истца от участия в приватизации, при том, что одновременно Б. указала на то, что она плохо слышит (л.д. 128 - 129, 222).
Помимо того, что эти показания вступают в противоречие с основанием требований истца, который, как указано выше, ссылается не на подложность согласия на приватизацию (фальсификацию подписи Б.), а на введение истца и рукоприкладчика в заблуждение нотариусом С. и Ч.В., они опровергаются также заключением судебной почерковедческой экспертизы, проведенной по определению суда экспертом ООО "Центра независимой профессиональной экспертизы "ПетроЭксперт", содержащим вероятностный вывод о выполнении краткого рукописного текста "Б." и подписи от имени Б. ею самой (л.д. 261 -266).
При этом от утверждения о подделке подписи Б. сторона истца фактически отказалась, направив в суд после вынесения определения о назначении почерковедческой экспертизы ходатайство, в котором ставился вопрос о проведении технической экспертизы документа для проверки возможности изготовления текста заявления о согласии на приватизацию после проставления подписи Б. (л.д. 257 - 259). После получения заключения почерковедческой экспертизы истец ходатайства о назначении по делу повторной или дополнительной экспертизы не заявил.
Поэтому не могут быть приняты во внимание доводы апелляционной жалобы, сводящиеся к тому, что при рассмотрении дела принадлежность Б. подписи и рукописного текста на согласии, выполненных от ее имени, надлежащим образом не исследовались, поскольку проведенная по делу судебная почерковедческая экспертиза исследовала не оригинал, а ксерокопию согласия (л.д. 197, 262 - 266).
Вместе с тем утверждения Б. о том, что подпись от ее имени на согласии на приватизацию выполнена другим лицом, при одновременном изложении версии о подписании чистого листа, свидетельствуют о противоречиях в ее показаниях, даваемых в интересах Ч.М., с которым она фактически состоит в семейных отношениях, и об отсутствии оснований доверять им.
Со своей стороны нотариус С. пояснила, что у нее всегда имеются чистые листы для проверки, может ли лицо расписаться; она не помнит, давала ли она лист бумаги Б., но согласие на приватизацию оформлялось на специальном бланке желтого цвета (л.д. 221 - 222).
На обоснованность данного утверждения указывает представленная СПб ГБУ "Горжилобмен" копия приватизационного дела, где имеется ксерокопия согласия от 06.10.2010 г., из которой усматривается, что оно оформлено на нотариальном бланке <...> (л.д. 197 - 198).
С учетом приведенных противоречий показания Б., не подтвержденные другими доказательствами, не могли быть положены в основу выводов по делу.
Совершение нотариусом каких-либо действий, направленных на введение Ч.М. или Б. в заблуждение относительно фактического содержания нотариальных действий, никакими доказательствами не подтверждено, напротив, приведенные выше записи в реестре свидетельствуют о том, что это содержание было очевидным как для рукоприкладчика, так и для самого Ч.М., и никоим образом не скрывалось от них.
Допрошенная судом в качестве свидетеля В. при удостоверении согласия на приватизацию не присутствовала и никаких сведений об обстоятельствах посещения истца нотариусом не сообщила (л.д. 223 - 224).
Судебная коллегия также учитывает, что истец в ходе судебного разбирательства не оспаривал свою способность по состоянию здоровья понимать значение своих действий и руководить ими во время совершения нотариальных действий 06.10.2010 г.
При таких обстоятельствах истец мог и должен был в момент совершения сделки прочитать подписываемые от его имени рукоприкладчиками документы и оценить соответствие сделки его действительным намерениям.
Обязанность представления доказательств, опровергающих это, при рассмотрении дела несла истцовая сторона.
Между тем, каких-либо достоверных доказательств, свидетельствующих о том, что он не мог ознакомиться с текстом согласия на приватизацию без его участия и с записями в реестровой книге в момент их подписания рукоприкладчиком, а также того, что ему не были разъяснены нотариусом последствия этих действий, истец не представил.
Следовательно, об удостоверении нотариусом согласия на приватизацию от его имени и о содержании согласия, в том числе о его предмете, истцу должно было стать известно в момент совершения нотариальных действий. В связи с этим ссылка истца на то, что он не поручал Б. подписывать согласие на приватизацию, несостоятельна.
Не может быть принят во внимание и довод апелляционной жалобы о том, что суд не рассмотрел ходатайство представителя истца о назначении по делу судебно-технической экспертизы документа (л.д. 258 - 259).
Указанное ходатайство поступило в суд, когда производство по делу было приостановлено в связи с проведением судебной почерковедческой экспертизы. После возобновления производства по делу представитель истца в судебном заседании 31.05.2012 г. ходатайство о назначении по делу такой экспертизы не заявлял и не возражал против завершения рассмотрения дела (л.д. 288 - 289 - протокол судебного заседания). В связи с этим отсутствуют основания полагать, что истец к этому времени поддерживал ходатайство о назначении по делу судебно-технической экспертизы.
Кроме того, с учетом изложенных выше фактических обстоятельств совершения нотариальных действий, при подтверждении подлинности подписи Б. заключение судебной экспертизы о способе выполнения текста и подписи на бланке нотариуса и о наличии признаков применения технических средств после выполнения рукописного текста и подписи от имени Б. не могло бы оказать существенного влияния на оценку имеющихся доказательств в их совокупности.
Довод жалобы о том, что в судебном заседании от 31.05.2012 г. суд необоснованно отказал в удовлетворении ходатайства представителя истца о допросе в качестве свидетелей Т. и Г., которые могли подтвердить, что ответчик Ч.В. занимался приватизацией под воздействием посторонних лиц, не подтвержден содержанием протокола судебного заседания, замечания на который истцом не поданы.
При этом сведения, которые, по утверждению истца, могли бы сообщить свидетели, не имеют значения для оценки наличия у истца заблуждения при совершении сделки либо его обмана, а ответчик Ч.В. со своей стороны действительность договора приватизации не оспаривал и возражал против удовлетворения иска Ч.М.
Таким образом, суд при рассмотрении дела не допустил существенного нарушения норм процессуального права, которое привело или могло привести к неправильному разрешению дела.
Учитывая изложенное, оснований для отмены обжалуемого решения по доводам апелляционной жалобы не имеется.
Руководствуясь ст. 328 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия
определила:
Решение Куйбышевского районного суда Санкт-Петербурга от 31 мая 2012 года по настоящему делу оставить без изменения, апелляционную жалобу Ч.М. - без удовлетворения.
© Обращаем особое внимание коллег на необходимость ссылки на "REALTIST.RU | Теория и практика управления недвижимостью" при цитированиии (для on-line проектов обязательна активная гиперссылка)